выезжала за город?
– Да плевать я хотела на этот загород. Я отработала добросовестно всю неделю – и имею право на выходные. И я хочу провести их не под диктовку управляющего или жизнерадостного массовика-затейника, а по собственному усмотрению. Насилия не терплю. У меня дел полно, а меня, как овцу, опять загоняют в стадо и везут на лужайку.
– Знаю я твои дела. Будешь носиться по магазинам два дня с выпученными глазами, накупишь всякой ерунды, а потом сама будешь мучиться от собственной глупости и окружающих донимать напрасными страданиями.
– Тебе хорошо рассуждать. Ты на больничном, и всеобщее безобразие тебе по барабану.
– Не драматизируй, умоляю, предстоящее событие того не стоит. А на больничном, скажу тебе по секрету, быть не очень здорово.
– Извини. – Татьяна сморозила глупость, но извинилась, хороший признак. Но остановиться была не в состоянии. – Может, у меня из-за этой поездки личная жизнь под угрозой. Только все началось налаживаться, – пожаловалась Татьяна и осеклась, спрятала глаза, словно брякнула что-то лишнее.
– Ну-ка, ну-ка, с этого момента попрошу поподробнее. Неужели опять Мурашов опомнился, в очередной раз воспылал с новой силой и пришел с повинной головой? Опять покаяния, страдания и новые обещания на старый лад? С ума сошла? Ты же мне слово давала.
– И вовсе нет.
– Тогда с какого перепугу глазки у тебя стали блудливыми, как у нашкодившей кошки, и бегают из стороны в сторону?
– Тебе кажется.
– Если бы я тебя знала не так хорошо, то, может быть, я бы тебе и поверила. Опять этот изверг решил из тебя крови попить? Проголодался, гад. А ты! Как ты могла! Когда ты научишься себя уважать? Сколько можно прощать этого поганца? Я тебя не понимаю, – возмутилась Алина. – Молчишь? Небось уже и квартирку присмотрела или уже успела снять? Господи, да когда же это кончится!
Татьяна не ответила и насупилась. Наступила неловкая и довольно продолжительная пауза. Недовольные друг другом подруги хмуро уставились в свои чашки, словно там было что-то жутко интересное. Алине стало совестно. Ну что она так взбеленилась, спрашивается. Никакие увещевания не способны образумить эту ненормальную. В первый раз, что ли? Ей сия история известна, как никому, давно и досконально. Скорее всего, эта тягомотина не закончится никогда, давно пора к этому привыкнуть. Жалко Татьяну. Хорошая девчонка, но не может с собой справиться – и точка. С одной стороны, происходящее находится за гранью логики и понимания. С другой – советы давать легко, проще простого. Не зря говорят: «Чужую беду рукой отведу». Наорала на подругу, теперь совесть мучает. Все правильно, она не сомневается в том, что права, но возникает одна маленькая неувязочка. Кто дал право, собственно, ей, Алине Тихомировой, советовать подруге, как себя вести, чувствовать и что делать.
– Какие еще новости? – Алина, терзаемая муками совести, первая нарушила молчание.
– Новостей полная корзина, – защебетала Домашнева, – и самая потрясающая среди всех про зануду Костикову. Сидишь? Смотри не свались со стула.
Алина улыбнулась, хорошо, что Татьяна девушка незлопамятная. Проглотила обиду – и вперед. Хорошая черта.
– Костикова вернулась из отпуска, – многозначительно произнесла Домашнева. – Ты помнишь, она по туристической ездила в Германию.
– Помню, и что рассказывает? – кивнула Алина.
С какой стати Татьяна рассказывает о Галине, да еще нагоняет тумана? Начало не предвещало ничего интересного. Костикова работает в экономическом отделе. Они, конечно, знакомы, но не особенно дружны и не расположены друг к другу. Человек Костикова довольно странный, со своими тараканами в голове. Алина ее не понимает. Что называется, не ее человек.
– Чудеса! – выпалила Домашнева.
– Так понравилась Германия? – удивленно подняла брови Алина.
– И Германия тоже понравилась, но не в этом дело. Не буду тебя мучить, давать три попытки угадать, что произошло. Все равно не догадаешься, даже если призовой фонд для сообразительных будет составлять миллион долларов США. Представляешь, наша грымза в панировочных сухарях умудрилась жутко влюбиться. Каков пассаж, а? – Домашнева победно засверкала глазищами, словно роман Костиковой состоялся исключительно благодаря ее личным заслугам.
– Надо же, кто бы мог подумать? – Новость была действительно из разряда очевидного, но очень маловероятного. Татьяна достигла желаемого эффекта. Огорошила, что называется, по полной программе. – В кого, если не секрет?
Татьяна для пущей важности решила выдержать паузу подольше, чтобы окончательно заинтриговать Алину, но ее терпение лопнуло ровно через две секунды.
– В немца! Настоящего западного немца, и, по ее словам, взаимно. Представляешь? Сама все рассказала, никто ее за язык не тянул.
– А девушка от безысходности ничего про себя не придумала? Надоело, наверное, что все с дурацкими вопросами пристают, и она решила таким образом защитить себя.
– Исключено. Так притворяться невозможно, она же не Комиссаржевская, она Галина Александровна Костикова. Ты бы ее видела. Измениться за две недели до неузнаваемости, за просто так мало кому под силу. Это просто уму непостижимо. Десятка лет как не бывало. Похудела, похорошела. Представляешь, два понятия несовместных слились в экстазе. «Костикова» и «похорошела». Такое представить сложно. Чудо, настоящее чудо. Вот что с людями делает любовь, подруга! Этот влюбленный по уши фриц звонит ей каждый день на мобильный. Умора! – Татьяна неожиданно звонко расхохоталась.
– Не вижу ничего смешного. Что это ты так развеселилась?
– Ага, ничего смешного, абсолютно ничего. Потому что ты этого концерта не видела и не слышала. Картина еще та. Он знает два слова по-русски, а Костикова три по-немецки, из них два – «Гитлер капут»! Ты бы слышала их любовные переговоры. Фриц в Германии страстно мычит о любви к русской, а Галка в Москве млеет и отзывается звуками непонятного происхождения. Очень напоминает разговор малышни до полутора лет в песочнице. Но что самое потрясающее, они друг друга прекрасно понимают. Я еще такого цирка ни разу в жизни не видела.
– Грустная история на самом деле.
– Ничего грустного. Очень даже классно. Это же просто мечта, воплощенная в жизнь. Вот представь картину. Случится чудо, и наша Костикова действительно уедет в Германию и выйдет за этого фрица замуж. Я тебе гарантирую, что это будет самая лучшая, любящая, дружная и счастливая супружеская пара на земле. Возникают, например, трения или некоторое недопонимание. Фриц, естественно, расстраивается, начинает ворчать и выражать свое недовольство. А Костикова при этом не бесится, а очень даже наоборот – сходит с ума от счастья. Она же не понимает его и думает что? Правильно, она думает, что ей комплименты рассыпают. Глядя на счастливую и улыбающуюся жену, фриц постепенно остывает. У него не остается выбора. Он начинает жену обнимать, целовать, миловать. И опять мир и дружба между народами и вечная любовь.
– Ой, я сейчас умру. – Алина не выдержала и рассмеялась. Татьянины выводы насмешат кого угодно. – А если в рекордные сроки они оба заговорят на двух языках? По твоей теории это означает полный крах отношениям?
– До этого еще далеко. Представляешь, Галка говорит, что между ними настоящая любовь случилась и фриц ее замуж зовет.
Алина не успела отреагировать на новость, которая действительно ее удивила не на шутку, как почти одновременно, как тогда в поезде, предупреждающе пискнули оба мобильных телефона, сообщая, что их владелицам пришли сообщения. Девчонки, при внешней несхожести, стали вдруг похожи на сестер- близнецов. Щеки вспыхнули у обеих по мобильной команде, а руки потянулись к телефонам. Встретившись глазами, подруги фыркнули, положили телефоны на стол и стали обсуждать главную новость дня.
Костикова девушка особенная и на первый взгляд довольно смешная. Она относится к категории людей, про которых в народе говорят, что они не от мира сего. Возраст ее определить крайне сложно, хотя нашим красавицам хорошо известно, что Галке давно за тридцать. Для настоящей женщины это не года, но только
