исключительно делу развития чисто пролетарской социалистической культуры на совершенно автономных началах». В резолюции проводилась идея разделения сфер деятельности: Наркомпрос, обязуясь «содействовать работе Пролеткультов>, брал на себя функции «широкого ознакомления пролетариата, как и всего трудового населения, с завоеваниями культуры» и «дальнейшее развитие ее в социалистическом духе» (см.: «Вопросы литературы», 1968, № 1, с. 124).
Через год, в июне 1919 года, Наркомпрос принимает постановление (за подписями Луначарского, Крупской, Лебедева–Полянского), в котором вновь подчеркивает, что Пролеткульт «ведет свою работу самостоятельно» (см.: «Пролетарская культура», 1919, № 9—10, с. 63).
Луначарский намечает разграничение функций Наркомпроса и Пролеткульта в конкретных исторических условиях тех лет, отстаивает самостоятельность Пролеткульта как преимущественно художественно–творческой организации.
Руководители Пролеткульта, занимая сектантские позиции, пытались отгородиться от «буржуазности», от «мелкобуржуазности» «чистым» классовым составом своих организаций, сторонились просветительной работы, претендовали на лабораторную выработку пролетарской культуры во всем ее объеме, настаивали на праве Пролеткульта вмешиваться в государственное культурное строительство и исправлять его дефекты на том основании, что Советское государство является не чисто пролетарским, а рабоче–крестьянским, и т. д.
Вопрос о Пролеткульте стал предметом обсуждения на заседаниях Политбюро ЦК РКП (б) 9, 11 и 14 октября 1920 г. 10 ноября 1920 г. на Пленуме ЦК РКП (б) обсуждалась инструкция о взаимоотношениях Пролеткульта с Наркомпросом, разработанная Главным политико–просветительным комитетом (Главполитпросветом), созданным при Наркомпросе для руководства массовым коммунистическим просвещением взрослых, а также партийным просвещением. В. И. Лениным был написан проект постановления, принятый Пленумом:
«Подтверждая резолюцию Политбюро, ЦК одобряет в основном проект инструкции, выработанный в ее развитие Главполитпросветом, поручая Политбюро окончательное отредактирование ее для более точного выражения той главной мысли, что работа Пролеткульта в области научного и политического просвещения сливается с работой НКПроса и губнаробразов, в области же художественной (музыкальной, театральной, изобразительных искусств, литературной) остается автономной, и руководящая роль органов НКПроса, сугубо процеженных РКПой, сохраняется лишь для борьбы против явно буржуазных уклонений» (Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 42, с. 12).
Первого декабря 1920 г. в «Правде» появилось письмо ЦК РКП (б) «О Пролеткультах» с обстоятельной критикой пролеткультовских ошибок; вместе с тем было разъяснено положительное отношение партии к инициативе рабочей интеллигенции в области художественного творчества.
В декабре 1920 и марте 1921 гг. ЦК РКП(б) вновь вынужден заниматься вопросом о Пролеткульте. Главполитпросвету было поручено снова рассмотреть формы объединения Пролеткульта с Наркомпросом (Главполитпросветом) и окончательно решить этот вопрос.
К ноябрю 1921 г. Главполитпросвет пришел к окончательному решению: «Сливать Пролеткульт с Главполитпросветом не следует, не следует создавать при Главполитпросвете и Отдела пролетарской культуры, а ограничиться для связи и координации работы лишь взаимным представительством» (ЦГАЛИ, ф. 1230, оп. 1, ед. хр. 144, л. 146—147; ед. хр. 69, л. 85).
Итак, вопрос о слиянии Пролеткульта с Наркомпросом (Главполитпросветом) был снят. Организационный статус Пролеткульта был решен в плане сохранения его самодеятельности и автономности в художественном творчестве.
В 1925 г. Оргбюро ЦК РКП (б) признало необходимым подчинить Пролеткульт ВЦСПС при сохранении его «как целостной практической организации» («Правда», 1925, 18 июня, № 136).
Так завершился активный период в жизни этой когда–то большой и влиятельной организации. В 1932 г. Пролеткульт был распущен.
Приведенный ниже отрывок из речи Луначарского свидетельствует о том, что в вопросе о пролетарской культуре и ее связи с культурными достижениями прошлых эпох Луначарский занимал марксистско–ленинскую позицию.
«Сколько раз в эти голодные годы я присутствовал на открытии рабочих театров при переполненных залах, и как здесь с вами говорил Шелли, так там говорил с рабочими Пушкин. Те гении, которые всегда жаждали дойти до народного сердца, несмотря на всю скорбность момента, как веяния солнца врываются в окна рабочей каморки, настежь открытые рабочим классом. Глубоко трогательное (чему удивляются даже наши враги) впечатление составляет та стойкость борющегося пролетариата под ударами голода, в битве с врагами внешними и врагами внутренними остающегося на передовой позиции и ждущего, пока подойдет западная армия наших пролетарских братьев. Но в то же время пролетариат успевает расти — первые цветы, первые подснежники, первые фиалки той пролетарской весны и того великого рабочего культурного лета. И здесь, конечно, тот союз пролетарских просветительных обществ, каким является Пролеткульт, становится явлением наиболее ярким, наиболее значительным. Мы знаем, что культурное творчество рабочего класса дается не сразу. Пролетарская культура только еще пробивается сквозь толщу старого льда. Но она молодая, в колыбели, как Геркулес, душит одну змею за другой и растет, и скоро разрушит, как царевич Гвидон, те узкие рамки, которые сковывают ее рост. Пролетарская культура, как детские сапожки великана, отличается от стоптанных туфелек буржуазной культуры. Противопоставляя таким образом нашу пролетарскую культуру старой буржуазной, я далек от мысли, чтобы творения гениев зачислять в буржуазные ряды. Творения гениев, часто вопреки воле гениев и причиняя им этим могучую боль, носили на себе след какого–нибудь гнилого поцелуя мецената, черную печать рынка, к которому приходилось приспособляться. Но и в этих клетках, в этих оковах гении старались развернуть свои орлиные крылья, и в сердце каждого жила мечта о подлинной свободе творчества, при которой бы они могли выпрямиться и излечить все свои уродства. Отсюда их скорбь, тоска, вопли к небу и аду, отсюда их проклятия насилию и гордые протесты, которые являются не чем иным, как призывами к нам, к далеким потомкам, которым они говорят: «Простите, если у нас был горб на спине, но все, что есть у нас хорошего, радостного, честного, блещущего талантом, все это мы возносим вам».
С этой точки зрения эти гении не ваши, господа буржуазия, а наши, и они не для того, чтобы перед ними рабски кланялись и учились в смысле слепого подражания, они просто наши товарищи и страдающие братья, которые, как и мы, создают и творят жизнь. Такие гении должны занять почетное место в нашем пролетарском Пантеоне, ибо они еще послужат для свободного творчества мировой культуры, во главе которой идет пролетариат. Если было когда–то сказано, что основание одного рабочего союза важнее битвы при Седане, то можно сказать, что основание и расцвет таких обществ, как Пролеткульт в Советской России, не менее важно многих значительных исторических событий. Все, что в обычное время было бы не так важно, на грозовом фоне революции приобретает колоссальное значение, и то, что пролетариат в минуту величайших испытаний не перестает говорить о творчестве новой культуры, собирая в то же время все, что есть лучшего в мировой науке и искусстве для того, чтобы использовать это как удобрение для нашего нового расцветающего сада, то, что она — молодая новая пролетарская культура — в лютую зиму невзгод все–таки поет и хочет смеяться, протягивая руки к подлинной красоте жизни, — все это показывает, что пролетарий восстал, как человек с большой буквы, что он собственно является Прометеем, который открывает новые пути. И вот почему на каждом пролетарском празднике и здесь, в этом Дворце пролетарской культуры, я чувствую себя, как на своеобразном богослужении ради будущего человечества. Все это мы делаем торжественно, мы не знаем, по какой земле мы ходим. Будущий историк трепетной рукой на великих страницах будет записывать хронику наших дней и, быть может, со слезами умиления впишет историю Пролеткульта, этого первого зачатка свободного великого рабочего прекрасного искусства».
Однако годом позже Ленин указал па неправильность уступок Луначарского руководителям Пролеткульта, желавшим отделить эту организацию от Наркомпроса и тем самым от общей культурной политики Советского государства. В связи с выступлением Луначарского на I Всероссийском съезде
