РЕЛИГИЯ И ПРОСВЕЩЕНИЕ

бедняка, — все они каждый раз говорят о том бедном Лазаре, который почти превращается во второй образ Христа, который страдает и мучается, но потом, воскрешённый богом, из последнего будет первым, когда совершится небесная революция. В один прекрасный день произойдет то, что рисует великий демократ Микеланджело в своей картине страшного суда: бог типа человека–гиганта поднимает руку, делает страшный жест — и разрушается весь мир, валится все, что построено богачами, а бедные все, и живые, и погребенные, поднимаются из могил, чтобы вкусить от райского блаженства. Вот какая будет революция.

Но важно то, что бедные должны были ждать того времени, когда эта революция наступит, ждать смиренно, они не должны были сами выступать с мечом. Когда Петр в Гефсиманском саду выхватил меч и отрубил ухо рабу Малку, то Христос, как говорит евангелие, велел ему вложить меч обратно и сказал: «Разве отец мой не мог бы послать 10 миллионов ангелов, чтобы освободить меня? Если он этого не делает, то, значит, не нужно». Когда Христос ходил в Иерусалим, он спросил: «А мечи у вас есть?» Ему ответили, что есть два меча. «Ну, довольно», — сказал Христос и больше об этом не заговаривал. При двух мечах сражаться с легионами — это вряд ли возможно. «Взявший меч, от меча и погибнет», — говорил Христос[86].

Христианство не звало, следовательно, слабых на открытую борьбу с мечом против сильных, но, что особенно важно, звало идти путем идейной пропаганды.

Это была гениальная мысль первоначального христианского учения, но она впоследствии превратилась в нечто совершенно другое. Христианство, бывшее первоначально демократичным, социалистическим, теряет такое свое значение. Это гениальная мысль, это величайшее учение бедняков, выросшее из корней, в особенности еврейских, по существу говоря, в дальнейшем превращается в орудие против бедняков.

Как оно изменилось, как оно изменяло свой внутренний смысл и сущность, как превратилось в орудие против бедняков и затем какие оно пустило разного рода еретические отпрыски, которые назывались христианским социализмом, начиная с первых попыток и до самого известного в настоящее время — толстовства, — будет содержанием моих дальнейших лекций.

ЛЕКЦИЯ ЧЕТВЕРТАЯ

Я перехожу к изложению самого христианства. Основное христианство, которое носит название эбиопитского христианства, более или менее целиком выросло на еврейской почве; когда мы присмотримся к нему, то увидим, что в основании его лежали такие секты, как секта ессеев, секта илзареев, которые сильно развиты были среди евреев и в Палестине, и в диаспоре, т. е. в рассеянии, среди других иноплеменных народов. Там эти секты разрослись среди самой голой бедноты.

Ессейская секта — это кооперативная, даже социалистическая форма взаимной помощи, своеобразный коммунизм. Для того чтобы человек не разжигал в себе таких желаний, которых удовлетворить нельзя, ессеи проповедуют полное постничество, всякие излишества совершенно воспрещены, пища должна быть простая, вся жизнь была полна соблюдения чистоты и строгости нравов. Главным признаком этой секты было полное отрицание всякой собственности. Ессейские общины были поселения бедняков, которые вели чисто монастырский образ жизни. Жизнь эта, конечно, была безотрадная, и на нее пожалуй, никого нельзя было бы соблазнить, если бы под нею не было религиозной идеи, а идея эта заключалась в том, что этой строгостью житья, этой чистотой, этим отказом от собственности, этим преобладанием любви к людям над эгоизмом они–де покупают жизнь вечную.

У обыкновенных евреев идея бессмертия, идея загробной жизни не играла существенной роли. Лишь некоторые фарисеи придерживались ее, считая, что бессмертие даруется за строгое соблюдение мелочных ритуальных законов. У ессеев эта идея играла существеннейшую роль. По их учению, не только каждый отдельный человек, который живет этой строгой жизнью, гнушаясь земных радостей, тем самым заслуживает мир и счастье на небе, но и все человечество также постепенно проникнется, благодаря примеру ессеев, чистотой, и тогда–то милость и царство божье воссияют над всей землей.

Мы мало знаем об ессееях, терапевтах[87] и назареях, но мы можем судить о них по аналогии с другими сектами, которые в то время появились в других местах и отличались такими же чертами.

Беднота создает постепенно свою собственную религиозную идеологию, которой бедность но только оправдывается, но и превозносится как особенная заслуга, равно как кротость, терпение и тому подобные естественные добродетели бедных.

На этой почве создается особый уклад жизни, подвижнической строгой жизни, озаренной надеждами на божью помощь, полной любовью к человечеству, чувством глубокого мира, этим особым чувством внутренней чудесной музыки, которая звучит в душе у человека, когда он отказывается от эгоизма, когда он ни на что земное не претендует, ни с кем и ни против чего не борется, а отдается на волю судьбы и говорит, что–де не земными благами решается судьба его души, а тем, чтобы в этом мире он сам не сделал никому зла, тогда он свою награду получит–де в другом мире.

Все эти моменты колоссально выросли в христианстве. Христианство это есть только более широкая и богатая редакция ессейства и назарейства.

О том, какова роль личности Иисуса Христа в возникновении христианства, мы не можем сказать с точностью, потому что евангелия написаны поздно.

Мы имеем три основных источника для суждения об Иисусе Христе. Один источник — это запись его учения, которая вылилась более или менее целиком в общих главах евангелий Марка н Матфея, а также в близком к ним толковании евангелиста Луки. Запись эта была сделана через несколько десятков лет после той даты, которая дается как время смерти Христа; таким образом, его учение записано не теми, кто слышал его учение лично, а учениками его учеников. Учил ли на самом деле Христос и даже существовал ли он на самом деле, мы не знаем.

Из источников, так сказать, светских единственное указание мы находим у Иосифа Флавия[88], который говорит о том, что при Понтии Пилате появился лжеучитель Христос, который за свое учение подвергнут каре.

Ученые единогласно считают, однако, что это поздняя вставка, попросту подделка. Таким образом, все, что мы знаем об учении Христа и его жизни, составлено из легендарных данных.

Третьим источником является легенда о жизни Иисуса, записанная еще позднее, чем учение.

Например, возьмем вопрос о рождении Христа. Евангелие указывает на то, что он родом из Назарета, но «вместе с тем говорится, что он родился в Вифлееме. Между тем никакого города Назарета никогда не существовало. Христианство первоначально возникло в Галилее, к которой в Иудее относились с пренебрежением, которая была бедной, заброшенной провинцией, где более всего распространилось ессейское учение, и потому именно явилось представление, что там, в Галилее, среди назареев и должен явиться Мессия. Отсюда выдуман город Назарет. Но, с другой стороны, представление о том, что Христос должен был родиться в Вифлееме, исходило от пророков. Аристократы еврейские представляли себе Мессию существом царского происхождения, он должен был быть из рода Давидова. Демократия склонялась к тому, что Мессия должен был быть мистического происхождения, совершенно особого, нельзя сказать, от кого и как он происходит. От бога, вот от кого он будет послан к нам. Как же справиться с таким представлением? Дается длинная родословная Христа от Адама до Иосифа, для того, как говорит Вольтер, чтобы мы, узнав всех предков, вдруг узнали и то, что Иосиф–то вовсе не отец Христу. Раз Иосиф не был отцом Христа, так для чего же вся родословная? Представление, что Христос произошел от девы, является чрезвычайно распространенным у разных народов представлением об их пророках. Когда говорится в легендах, что такой–то человек — сын божий, то это понимается в том смысле, что бог сочетался браком с некоей девушкой и от этого брака вырос богатырь. Это мы встречаем всюду: и в наших былинах, в персидских, индусских, германских, греческих сказаниях, — всюду мы встречаем это указание на происхождение от бога. Это же представление было и в таких легендах о Будде[89], о Кришне[90], которые