– Фу… Это же пыль!
Длительная пауза…
Саша всегда считала себя человеком со здоровой нервной системой, однако не выдержала и крикнула:
– А че ты, блин, подруга делаешь? Фигли ты меня тут, как капитан матросов, распекаешь?!
– Я чистоту люблю! А ты думаешь, что если мы подруги, то можно халтурить?
Саша даже не нашлась, что ответить.
И тут Витя зашел. С рюмкой в руках:
– Привет, девчонки!
Света носом повела.
– Витек, ты коньяк пьешь?
– Ну, стрессы снимаю. Нельзя, что ли? Кстати, я тут на ковер пролил немного, извини, Сань.
– Так это ты, скотина, пролил? А я на Саню наехала! – мило улыбнулась Света. – Ну, тогда ладно, Саш, все нормально.
Натянуто попрощались, и Саша ушла.
Приехала к Ане, долго курила и никак не могла успокоиться. Не ожидала от Светы такого… Ну не предложила она ей в сложной ситуации помощь, ну да бог с ним, но вот так-то зачем, будто намеренно стараясь унизить?
Кстати, об унижении. Наверное, она сейчас должна чувствовать себя униженной, но этого нет. Видимо, правильно говорят, что унизить можно лишь того, кто на это внутренне согласен. А она никакого согласия Свете на свое унижение не давала. Более того, возникла мысль, что этой историей унизила себя Света.
Странно, разве Света не понимает: то, что случилось с Сашей, может и ее не миновать? Сегодня она за надежной Витиной стеной, то есть спиной, а завтра… Допустим, Витя найдет себе другую сильфиду, или произойдет смена политического курса в стране, и его фракция перестанет быть правильной. Что будет делать избалованная Света, абсолютно не приспособленная к жизни?
На другой день Саша позвонила ей:
– Свет, ты не обижайся, но я не буду у тебя работать. Почему? По многим причинам. Не хочу с тобой ссориться – раз. Не справляюсь с обязанностями – два. Надо работу серьезную искать – три.
Света ответила ледяным тоном:
– Все в порядке, Саша… – С такой интонацией, что и ежу ясно – ничего не в порядке.
В разговоре возникла пауза, и было непонятно, чем ее заполнить. Они распрощались, и Саша по сложившейся традиции разревелась.
А может, она не права? Сказано же где-то, что не нужно подвергать друзей испытаниям, иначе можно вовсе остаться без них.
Саша долго, выкурив пять сигарет, размышляла об этом и в итоге, затушив последнюю, сообразила, что не готова принять на веру эту истину.
В общем, она эту дверь за собой тихонечко – без хлопанья и ненужного шума, нервов и утомительного выяснения отношений – закрывает.
Раньше, когда у нее возникали психологические проблемы, вопросы или претензии к себе самой и окружающим, она ходила консультироваться к специалисту, психотерапевту со стажем, кандидату медицинских наук Евгению К. Вот и сейчас Саша подумала: вдруг Женя поможет? Скажет что-нибудь душеспасительное, чего ей теперь не хватает, и, глядишь, забрезжит свет в конце тоннеля. Она позвонила доктору, но тот почему-то отказал. И только после ее долгих уговоров согласился:
– Ладно, Александра, приезжай. Только не ко мне в центр. Встретимся в кафе!
Когда Саша увидела его, сразу поняла: пропадает человек. Знаете, кто сам в беде и по уши в неудачах, то имеет какой-то нюх на несчастье. Взглянула Саша на хорошего парня, психотерапевта Женю и поняла: плохо человеку. И сидит он, как и полагается человеку, когда ему плохо: на столе только бутылка минералки и пепельница, в которой полно окурков.
– А ты ведь, Евгений, насколько я помню, не куришь?
Вместо ответа он усмехнулся и ответил философски:
– Курю не курю, что это, в сущности, меняет?
Ну да, в сущности, ничего. Тем более когда человек на лицо осунулся, и под глазами у него пролегли тени – следы бессонных ночей.
– А чего в кафе встречаемся, а не в родном медицинском центре?
Евгений только рукой махнул.
– Я уже неделю на работу не выхожу. Не могу, понимаешь, слушать жалобы пациентов на то, как все плохо, и уверять, что на самом деле все замечательно! Зачем отрицать очевидное, Александра? – В его глазах блеснули слезы. – Как я могу внушать людям, что все будет хорошо, когда ясно, что ничего хорошего не будет, а может, даже вообще ничего не будет!
– Что случилось, Женя?
«Ну, раз психотерапевт ушел в такую депрессуху, то что нам, простым смертным, остается? Застрелиться? Принять яду?» – подумала Саша.
– Кризис, Александра, вот что случилось!
А! Старый знакомый! И тут отметился!
– А у тебя, Евгений, какой кризис? Экономический или кризис жанра?
Тот усмехнулся, мол, кто его знает, какой именно, и поддержал свое уныние очередной сигаретой.
– У меня, Александра, экономический, разросшийся до масштабов краха всей жизни!
Подошел официант. Узнать, «чего изволите?». А Саша, когда на встречу шла, думала: ну и хорошо, что в кафе встречаемся, заодно и поужинаю, но теперь у нее от Жениного скорбного вида аппетит отшибло. Неловко вспоминать о еде, когда тебе человек жалуется, что для него вообще «ничего не будет», и в его случае кризис разросся до масштабов краха всей жизни!
В общем, в знак солидарности она тоже заказала лишь бутылку минералки.
– Я, Александра, жертва гонки потребления, – опустив голову, признался Евгений. – Позарился, понимаешь, на американский образ жизни: «Бери деньги у банка – повышай уровень жизни!» Сдуру взял и прельстился этой якобы халявой. Еще жена сделала свое черное дело, ныла постоянно: «Женя, нам то надо, се надо!» Начали с квартиры. Захотелось квартиру поменять, главное, у меня нормальная была, две комнаты, спрашивается, что не жилось? Нет! Нужно больше! Четырехкомнатную, да в новом доме! Взял ипотеку, переехали. Сразу ремонт затеяли. На ремонт пришлось отдельный кредит брать, а также на мебель. Не въезжать же в новый дом со старой рухлядью? Еще кредит взял на всякие там гарнитуры, плоские телевизоры. Раньше у меня был отличный большой телевизор, весь недостаток которого сводился лишь к тому, что он немодный, и зад у него такой же объемный как… у моей жены. Но толстозадую жену не поменяешь, а немодный телевизор можно! И я купил три плоских ящика в разные комнаты, новый холодильник, плиту, как нас учат в рекламе, исключительно новых, усовершенствованных моделей. Ой, как же нас эти мерзавцы имеют! – схватился за голову Женя. – Ой, как бесстыдно они нам внушают!
Саша застенчиво потупилась, поскольку недавно принадлежала к лагерю бесстыжих, зомбирующих народ рекламщиков.
– Ну, короче, взял один кредит, закрыл одну потребность. Мгновенно созрела другая. Закрыл ее новым кредитом. Ведь они дают, Александра! Всем дают, кто попросит! Зачем эти твари дают нам деньги? – вскричал Женя, и несколько человек за соседними столиками оглянулись, привлеченные очевидной нетривиальностью претензий.
– Потом тачку поменял. Что, думаю, я не могу купить себе новую машину? Хотя, заметь, у меня была нормальная! Вполне приличная! И главное, на ней можно было ездить! Вот скажи, зачем я сам добровольно голову в петлю подставлял? И за что? За пошлые материальные блага!
Саша улыбнулась:
– Знаешь, Жень, на одесском кладбище есть могильная плита с оригинальной надписью: «Все было хорошо, но он захотел еще лучше, и вот что из этого получилось». А ведь давно известно, что «лучше» до добра не доводит. Лучшее – враг хорошего.
– Точно! – кивнул он. – Это я должен быть там похоронен! Моя история! В общем, набрал я, как последний лох, всяких кредитов, и вскоре началась самая неприятная часть истории – их выплата. А у меня
