говоря уже о родственниках. Они, кстати, навещали хворую Сашу. Отец с Катей приносили пакеты с едой, заставляли ее пить лекарства и проводили всякие психотерапевтические душеспасительные беседы.
Старались, как могли.
Катя принесла сестре диск с записью нового клипа (в качестве спонсора выступил ее новый френд), в котором она, как и в первом клипе, кривлялась и поражала мир своей невозможной красотой, а также кипу глянцевых журналов для увеселения больной сестры.
Отец читал Саше стихи хорошо поставленным актерским голосом. И часто повторял нечто в духе любящего, обеспокоенного отца:
– Скушай, доченька, яйцо диетическое. Или хочешь, обратимся к врачу?!
На что Саша отвечала решительно:
– Ни-че-го я не хочу!
В конце концов Катя догадалась – женское сердце не обманешь – и спросила сестру прямо:
– Сашка, у тебя с мужиком проблемы? Ты только нам его укажи! Мы его за рога и в стойло!
А Саша расплакалась… Отстань, говорит, не в мужике дело. Не буду я так пошло из-за мужика убиваться.
– Что ж тогда убиваешься?
– Да гордо болит. И голова. А душа – нет.
Вскоре простуда прошла. Утратив спасительное алиби, Саша оказалась перед необходимостью возврата к обычной жизни. Надо было работать и не обременять собой родственников, потому что уже здоровая, как лошадь. А легко сказать – вернуться к обычной жизни, когда у Саши после возвращения из Петербурга в башке будто что-то замкнуло… Ничего не радует. И на душе скребут тридцать три черные кошки.
Говорят, ночь особенно темна перед рассветом. Но можно ли этому верить?
Следуя данной теории, самое счастье – впереди у пациентов хосписа. Им прямо таким счастьем светит, что обзавидуешься. Потому как темнее и хуже уже не бывает.
На работу Саша вышла. Деньги-то пока никто не отменял. Нужно себя и кошку кормить. Села она в Масяню, поехала на вызов и нарвалась на католического священника. Что-то с ним не так, подумала она, едва взглянув на пассажира. Странный какой-то.
А он оказался поляк – раз. Католический священник – два. По делам в Москву приехал – три. Был в приподнятом расположении духа – четыре. Поинтересовался, почему у пани такой кислый вид. Пани оживилась и ответила, что вот ничего в жизни не радует. Блуждаю во мраке уныния. Может, вы, святой отец, укажете направление, в котором мне следует двигаться?
А он вдруг серьезно и даже торжественно сказал, что уныние есть смертный грех, и унылые будут погружены в ил болотного дна. Саша усмехнулась, вот спасибо-то! Только разве это справедливо, если за то, что человеку плохо, ему гарантированно сделают еще хуже? Не лучше, нет, отряды ангелов не бросятся на подмогу. У них, типа, разнарядка – сделать ему хуже. В ил болотного дна, и без вариантов.
И Саша стала стремительно погружаться в эту самую тину, депрессию, ил болотного дна, куда должны быть погружены, согласно Священному Писанию, все отчаявшиеся и унылые.
Руку помощи в борьбе с хандрой Саше протянула маленькая девочка, восьми лет. Зовут довольно странно – Соломея. Юную пассажирку сосватала Катя. Сначала, когда Катя предложила встречать из школы восьмилетнюю дочь своей знакомой и отвозить ее домой на машине, Саша даже руками замахала, вспомнив печальный опыт с рублевским деткой.
– Нет, Катя, извини.
– Почему, Саня? Тебе не все равно, кого возить за деньги? Между прочим, речь идет о нормальных деньгах!
– Я с детьми не очень… Не могу наладить контакт.
Катя усмехнулась:
– Тебе и не надо контакт налаживать. Нужно просто забирать ребенка из школы и отвозить домой. Три раза в неделю, когда мамаша на работе. Это ты можешь?
– Пожалуй, да.
– Вот и славно! Мать ответственная, абы кому ребенка не доверит. А за тебя я поручилась.
Соломея оказалась своеобразной девочкой. Худенькая, две рыжие косички, смешливые голубые глаза, большой ранец за спиной (как они, бедняги, таскают такую тяжесть?). Серьезная, но с превосходным чувством юмора.
В жизни у Соли все организованно – спецшкола, языки, занятия.
В первый же день они с Сашей разговорились, и оказалось, что никаких усилий для установления контакта не понадобилось. В конце концов, ребенок – это же не инопланетянин какой-нибудь! Все естественно получилось, само собой. Общительная, живая Соля, смеясь, рассказывала о своей жизни, и Саше хотелось говорить с ней без сюсюканий и заигрываний, а как с думающим, оригинальным, не взрослым пока еще человеком. В девочке было что-то очень чистое, искреннее. Саша вспомнила собственное детство, потому что в Соле узнавала себя маленькую.
Соля у нее самый приятный пассажир. Это даже не работа, а удовольствие – подвезти девочку домой и дорогой поболтать о своем, о девичьем!
Впервые сев в Масяню, Соля обрадовалась:
– Надо же! Новогоднее такси! Елочные шары! Вы, наверное, любите Новый год, Александра?
Саша растерялась, не зная, что ответить.
– А я тоже очень люблю, – улыбнулась Соля. – Это мой самый любимый праздник!
Иногда, если время позволяло, они вместе обедали, а однажды Соля попросила сводить ее в кино («Маме некогда, ей всегда некогда, а я сто лет не была в кино»). Саша с радостью согласилась.
Порой Соля выдавала такие фразы, что обхохочешься.
– Знаешь, Александра, моя мама очень переживает по поводу того, что меня непременно должны обижать. В социуме вообще и в его отдельно взятых моделях, например, в школе. У нее прямо бзик какой-то или комплексы по этому поводу. Может, ее много обижали в детстве, не знаю, но она повторяет, что надо уметь постоять за себя. И учит: если тебя будет обижать учительница, немедленно сообщи мне. А если кто- то из мальчишек – бей ему в нос! Я даже позволила себе пошутить: «Почему именно в нос? Вполне достаточно дать обидчику в лицо! – И после паузы добавила: – Ногой!
Саша так хохотала, что чуть не проехала на красный свет.
Соля была забавная и смышленая. При этом – серьезный человек с богатым внутренним миром. Недавно пожаловалась Саше:
– У меня кризис!
Саша подумала: может, шутит? Взглянула, а маленький человек абсолютно серьезен, задумчиво накручивает косичку на палец и размышляет, чем заняться в ближайшие годы.
– Кризис чего?
– Наверное, возраста! – вздохнула Соля. – Сейчас я переосмысливаю жизненные ценности. Раньше хотела заниматься атлетикой, а теперь понимаю, что это не мое! А зачем заниматься делом, если чувствуешь, что это не твое?
– Да, Соля, это прямой путь к тому, чтобы стать несчастным человеком.
– Именно, – улыбнулась девочка.
– А чем ты хочешь заниматься?
– Пока не знаю! Сложно разобраться в себе, когда ты еще маленькая и ничего про себя не знаешь! Взрослым, наверное, с этим проще!
– Вряд ли, – усомнилась Саша. – Мне кажется, у них еще хуже. Путаницы больше и непоняток про себя. Они все какие-то заблудившиеся, как мишки в песне.
– Что за песня?
Соле понравилась песня про медведей, и она часто просила включить ее.
Саша познакомилась с матерью Соли. Милая, интеллигентная женщина с красивым усталым лицом. Она призналась, что много работает, и на дочь, к сожалению, остается мало времени.
– Стыдно сказать, я ухожу – она еще спит. Прихожу – она уже спит. Общаемся только по мобильному телефону. Правда, у меня растет очень самостоятельная девочка.
Однажды Саша отвозила ее на вокзал. Оказалось, ребенок едет на соревнования. Услышав Сашин
