травы, мха и папоротника, прежде чем я увидел два ярко-зелёных листика, напоминавшие человеческую руку.
По правде говоря, вначале корень не произвёл на меня никакого впечатления. Вокруг высились могучие кедры, лиственницы и ели, а он, носитель жизненной силы, ютился сиротливо, укрытый от солнца, немощный и такой нежный, что его могла повредить случайно упавшая шишка и даже улитка. После малейшего повреждения он засыпает на долгие годы и пробуждается к жизни весьма неохотно…
Найденный корень имел два полностью развившихся листа и ещё третий подрастающий. Следовательно, это был сравнительно молодой панцуй; Еменка определил его возраст в 12 —14 лет.
— Что с ним делать? Выкопать?
Еменка и Чижов решительно воспротивились этому, поскольку корень, не имеющий трёх взрослых листьев и не совсем развившееся «туловище», ценится низко.
Мнение обоих охотников для нас было законом, и по совету Еменки мы «закрепили» корень. Прежде всего Еменка отмерил двенадцать шагов и в этом радиусе обозначил вокруг все деревья особыми зарубками. По законам тайги это означало, что корень уже имеет своего хозяина и, кто бы случайно ни пришёл сюда, не должен подходить к корню. Затем место около корня было очищено от бурелома и ветвей и вокруг него сооружена лёгкая ограда.
Наконец Еменка взобрался на ближайший кедр, ветви которого нависали под корнем, стряхнул все шишки и, кроме того, даже срезал некоторые ветки, чтобы ограничить на следующие годы рост новых шишек. Сделал он это для того, чтобы какая-нибудь шишка случайно не упала и не повредила нежного растения.
После принятия мер предосторожности Еменка чуть ли не торжественно произнёс:
— Этот панцуй принадлежит вам, Рудольф Рудольфович, потому что мы его нашли только благодаря вам. Запомните, он растёт для вас, и я буду о нём заботиться.
На минуту воцарилась тишина, затем я сказал:
— Я не могу с этим согласиться. Без вас, Еменка, я бы никогда не нашёл корня. Не узнал бы ягод в зобе рябчика…
— …и я бы их никогда не увидел, не будь вашего рябчика, — перебил меня охотник.
— Еменка прав, — разъяснил Чижов. Вы первый обнаружили корень и не должны отрекаться от женьшеня, иначе вас постигнет несчастье. Во всяком случае так уверяют старые, суеверные искатели корня. Ведь вы же не захотите подвергать себя такой опасности?
— Боже сохрани, — сказал я улыбаясь. — Только вижу, что с находкой корня у меня прибавится беспокойств. Что, если вдруг этот всемогущий корень жизни случайно погибнет?
— Это будет плохая примета, — добавил Еменка.
— Сами знаете, что всё это только поверья, — спокойно сказал Чижов. — Они лишь показывают, как много всевозможных легенд, суеверий и церемоний было связано с добыванием редкого корня. Не забивайте себе ими голову. Корень ваш. Спустя пять-семь лет он вырастет, вы приедёте, разгребёте костяной лопаткой землю…
Пётр Андреевич не договорил.
Над нами высоко в небе пролетел огненный шар с длинным светящимся хвостом. Затем последовали оглушительные взрывы, грохот…
Собаки скулили, дрожали и разгребали землю… На небосводе опять засиял эффектнейший фейерверк, какого не сумеет создать ни один человек, и потом всё смолкло.
Мне показалось, что подо мной внезапно разверзнется ужасная бездна. Я вскочил, что-то закричал и выбежал на большую прогалину.
Длинные грязные полосы дыма протянулись с севера на юг, постепенно искривлялись, морщинились и расплывались во все стороны.
Что все это означало?
Мы были очевидцами падения большого болида, летевшего из Вселенной с огромной скоростью. В результате сопротивления воздуха его скорость уменьшалась, а кинетическая энергия преобразовывалась в световую и тепловую.
Таково краткое объяснение представившегося нам совершенно необычного явления.
Я с Еменкой вернулся к «своему» корню жизни, убедиться, как этот носитель силы и здоровья пережил миновавшую катастрофу. Судя по всему, он не пострадал от бедствия и только несколько сухих веточек упало вблизи от него. Мы их отбросили и поторопились к нашему лагерю.
Шульгин был почти в полном изнеможении. При падении болида лошади всполошились, две сорвались с привязи и с ржанием бегали вокруг. Одну из них лесничему удалось поймать, но другая исчезла. Старобор с Еменкой немедленно вскочили в сёдла и отправились за беглянкой, которая, к счастью, имела на шее колокольчик. Вскоре они вернулись вместе с ней: испугавшаяся лошадь забрела в чащу и дальше не могла пройти.
Вполне понятно, грандиозное явление природы произвело на нас глубокое впечатление. С опасением мы посматривали на небо, не готовит ли оно нам нового сюрприза. Над тайгой вздымались столбы густого дыма. Горел лес.
Чижов опасался, как бы огонь не застиг нас врасплох, но Еменка не разделял его опасений. Вокруг было много болот и прогалин, они должны задержать огонь.
Позднее, после еды, мы сидели у костра. Олег разговорился о болидах. Он подчеркнул, что орбиты скоплений метеоритов в космосе подобны орбитам комет и по возрасту равны всей нашей солнечной системе. Метеориты начинают разрушаться на высоте 150—200 километров от земли, а на высоте 12—20 километров их движение почти затормаживается. До поверхности земли долетают лишь те болиды, которые вошли в земную атмосферу со скоростью 10—20 километров в секунду. Остальные ещё высоко над землёй разлетаются на мелкие осколки.
— Этот болид, наверное, рассыпался на тысячи кусков где-то недосягаемо высоко над нами, — закончил Олег и встал.
— Вы говорите болид, Олег Андреевич, — оживился Еменка, — а знаете, что ещё недавно такое явление вызвало бы среди искателей панцуя ужасную панику? Они бы приняли его за предупреждение небес, охраняющих корень жизни. Мы нарушили правила добывания корня, о которых говорят старые поверья. Искатель корня не смеет быть вооружённым, потому что, согласно преданиям, женьшень любит только мирных людей, с чистым сердцем. А мы его нашли благодаря удачному выстрелу, но наше счастье, что мы не верим ни в какие сказки.
Мы пошли спать, и над лагерем воцарилась тишина. Только время от времени фыркали лошади.
Утро началось необычно. Во всех палатках раздавался кашель, собаки скулили. Утренний ветерок окутал лагерь густым дымом. За ночь лесной пожар усилился. Мы быстро позавтракали, свернули палатки и отправились в путь. С холма, открывавшего широкий кругозор, мы определили направление, где следовало искать осколки болида.
Ориентирами нам служили места возникновения пожаров. Надо полагать, что осколки легче найти там, где уже всё выгорело. На всякий случай Еменка подробно рассказал нам дальнейшую дорогу к Сурунганским горам и назначил место встречи.
Лесничий Шульгин не пожелал участвовать в поисках, считая их за напрасную потерю времени, и предложил свои услуги в присмотре за вьючными лошадьми. С его предложением мы согласились, поскольку каждый из нас жаждал откопать собственными руками «свой» осколок редкого странника Вселенной.
По словам Еменки, до Сурунганских гор оставалось всего от двух до четырёх дневных переходов. Эти горы имели для меня особую притягательную силу. Я не мог отделаться от мысли, что там, в тех местах, где не ступала нога человека, таится какая-то неожиданность.
Рассказ старого охотника Родиона Орлова запомнился мне, и, чем больше я размышлял о жизни старика Феклистова, тем больше появлялось сомнений в цели путешествия его внука.
Действительно ли мы найдём там соболиный рай? Или нас ожидает нечто иное?
Такие мысли бродили у меня в голове, пока я ехал рядом с Чижовым среди обгоревших пней. Я не удержался от вопроса:
— Пётр Андреевич, вы на самом деле верите, что мы найдём в Сурунганских горах соболиное эльдорадо?
