разрешила показать нам фильм о ее частной жизни. И мы видим на экране, что бабушка с двумя ведрами… идет кормить свиней… У нее большая свиноферма, она любит свиней… Интимное, как понимают англичане, это когда королева без короны…
Словом, у нас получилась картина, но опять же деньги. Вроде Гильдия ювелиров России очень заинтересовалась нашей работой, но обидно, что ее пока не видит народ… Ей — богу, стоит посмотреть на эту красоту!
К. Л.: Десять лет назад ты женился на Юле. Ты ее любишь, обожаешь сына. Но мне думается, что тебе не только любовь, но и вера помогает.
А. Р.: Семья у меня была глубоко верующая, я ведь воспитывался у дедушки с бабушкой. Я посты и сейчас соблюдаю, правда избранно. Почему? Да потому, что 1 января день рождения, как раз идет Рождественский пост. Я пришел к батюшке своему, отцу Арсению, и спрашиваю, что мне делать?то… Он говорит: «Ты читал Библию? Там сказано: не грех в уста, а грех из уст…» Очень мудро сказано. Я благодарен Юлечке, моей жене, за то, что первое, что выучил наизусть наш сынишка, это «Отче наш». В детей надо закладывать настоящее, а не то, что ежеминутно, ежесекундно говорят с экрана телевизора.
К. Л.: То, что разрушает…
А. Р.: Да… Поэтому я стараюсь, чтобы он меньше слышал барабанного боя, от которого дергается человечество в течение полувека, чтобы больше слушал классику. Это не значит, что я ему запрещаю. Нет, он, к примеру, мультик «Бременские музыканты» наизусть знает… Главное, что сегодня это не только вопрос воспитания моего сына. Это вопрос важный для России, и об этом я и со своими студентами разговариваю. Должен тебе сказать, что я не типичный профессор. Например, меня осуждают, почему я так спокойно могу сидеть на полу со студентами, разговаривать с ними на разные темы. Да и хожу не вальяжно. Нет, это не значит, что я им позволяю все… Но мне кажется, главное — чтобы они тебя понимали.
К. Л.: О чем у вас разговор?
А. Р.: Я им говорю: «Ребята, я не знаю, кто из вас станет высоким профессионалом или кому Бог даст успех и славу. Это не в моих силах. Я должен научить вас потребности трудиться, и самое главное — чтобы вы чувствовали, что вы ответственны за будущее России. Сегодня, сейчас, каждую секунду. Если вы вырастете гражданами образованными, знающими, влюбленными во что?то, я буду безмерно счастлив, если кому?то из вас повезет…»
Пока дела идут успешно. Один из моих студентов на Чеховском фестивале показывал свою постановку Гамлета — так сказать, молдавский вариант. Он худрук и главный режиссер национального театра Молдавии, был в Париже и произвел там большое впечатление своим спектаклем. Мои выпускники организовали Русский центр в Мехико. У меня учился и иностранный курс. Один мой студент из Австралии — хозяин киностудии, в Америке мои ребята работают. Вот сейчас у меня был очень хороший выпуск — Марина Блейк, будучи еще студенткой, взошла на театральные подмостки и имела бешеный успех. Она замужем за англичанином, поэтому Блейк, хотя на самом деле Фитько… Марина блестяще сыграла в спектакле «Ночь нежна» в Театре Луны Сережи Проханова, у которого и я сейчас тружусь.
К. Л.: Есть чем гордиться…
А. Р.: Ну, не то что гордиться… Рад, что силы не ушли в песок. Даже те, у которых не все складывается сейчас, все?таки умудряются как?то проявлять себя — не сдаются. Значит, мне удалось все же убедить их, что это важнее, чем помпезность, успех, слава, которые зачастую сваливаются на человека с неба…
К. Л.: Я считаю, что это большое счастье…
А. Р.: Огромное счастье! Когда я узнал, что ребята в Мехико организовали Русский центр и играют на русском языке спектакль, а один из них оказался состоятельный человек и купил особняк и на этом особняке написано, что это филиал ВГИКа имени Герасимова, Русский центр… Это же частичка русской культуры! Это так ценно. Вот вчера меня пригласили мальчики и девочки в художественную школу под Пушкино. Смотрю, они рисуют мир, делают керамические какие?то изделия, картины… Я часто бываю в Америке и понял, что там этим занимаются от богатства, а у нас — от духовности. Вот почему непобедима русская культура…
Так вот, я узнаю, что педагог в этой школе получает 350 рублей. Там двести ребят. Я спрашиваю: может быть, ввести платное обучение? У нас есть плата… Сколько? 30 рублей в месяц…
В этом холодном помещении я увидел портрет такого клоуна!.. Я говорю, что хочу купить, я заплачу мальчику, который написал клоуна. Нет, говорят, это достояние нашей школы. Я говорю: тогда я ему закажу, пусть у него будет первый заработок… Потому что это какой?то удивительный мир клоуна: совсем необычный, растерянный и одновременно восторженный человек…
K. JL: Я много езжу по стране и, несмотря на разруху, безденежье, нищету, вижу, сколько растет талантов. В этом заложено спасение России.
А. Р.: Ты права. В глубинке заложено культурное и духовное спасение великой нации…
K. JL: Толя, несколько необычный вопрос. Как ты считаешь, что определяет возраст человека?
А. Р.: Во всяком случае, не количество оставшихся тебе лет, ибо вся жизнь — это мгновения, которые иногда вырастают до глобальных масштабов, иногда сужаются во что?то маленькое, мелькнувшее… Порой мы этого не замечаем, а потом вдруг оборачиваемся и… Если человек способен все это ощущать, если у него не появляется между прошлым, настоящим и будущим знака равенства — значит, этот человек молод… Я гляжу на тебя. Какой у тебя возраст, Клара? Передо мной красивая молодая женщина. Да мне даже и не надо думать, сколько тебе лет, — я вижу красивую женщину…
K. JL: Спасибо за комплимент.
А. Р.: Это природа и ты… Значит, что?то, какой?то огонь у тебя внутри, потому что иначе человек мрачнеет, озлобляется.
К. Л.: Это, по — моему, самое страшное.
А. Р.: Да, причем это иногда происходит с очень умными и казалось бы коммуникабельными людьми. У меня был такой пример в жизни, это было страшно…
К. Л.: Вроде все правильно говорит, а глаза мертвые. Не любопытные…
А. Р.: Если я в шестьдесят пять лет родил ребенка, значит, я еще не состарился, мне еще очень хочется в третьем тысячелетии что?нибудь сбедокурить…
К. Л.: Ты вообще человек рисковый…
А. Р.: Почему?
К. Л.: Ты мгновенно изменил свою жизнь, не думая о том, получится или не получится. Ты в юности решил стать командиром торпедного катера и стал им. А потом поворот — и стал артистом. А затем ушел из театра…
А. Р.: Ушел из театра, из семьи, в один день я ушел отовсюду…
Все дело в том, насколько человек эмоционально, духовно заряжен на то, чтобы отдавать себя людям. Если я чувствую, что у меня еще есть что?то, тогда я рискую, а если я почувствую, что уже пусто в душе, то рисковать не стану — это будет эгоистично и несправедливо по отношению к другим людям…
К. Л.: Это чувство долга. Ведь ты должен воспитать сына.
А. Р.: Да, чувство долга, но можно видеть отца один раз, и он будет идти с тобой по всей жизни, а можно просто проводить с ним и день, и ночь…
К. Л.: Ну и как ты воспитываешь наследника?
А. Р.: Это не я, это Юля… Я же хочу, чтобы он чувствовал кореша, как на флоте говорят, дружбана, чтобы мог довериться, чтобы не боялся. У меня трое детей — никогда никого не воспитывал, за что взрослые дети мне очень благодарны. Мне старшая говорит: «Знаешь, пап, я на всю жизнь тебе благодарна, что ты никогда не учил меня ничему…»
К. Л.: Наша жизнь продолжается через наших детей, через их глаза, нервы…
А. Р.: Кстати, это касается и ВГИКа, да и не только его. Увы, во ВГИКе, да и не только во ВГИКе, учатся за деньги…
К. Л.: За деньги?
А. Р.: Да еще за какие деньги!
K. Л.: Я получаю много писем от молодых, у которых нет денег… А тебе приходится выбирать среди тех, кто имеет деньги.
А. Р.: Да.
