обещаю помочь вам его спасти и переправить на родину. Но прошу и вас помочь мне. Я знаю о шестерых пропавших, но, скорее всего их гораздо больше. Склонна считать, что существует огромная вероятность того, что кто-то выжил. Кроме того, как говорят на моей родине, я не злопамятная, просто очень злая и имею хорошую память, а значит, собираюсь представить счёт вашей бунтующей молодёжи, за каждую каплю высосанной ими крови. Итак?
- Мы поможем тебе!
Внутрь мы попали не только быстро, но и в нужном месте. Оказывается, те камеры, в которых содержали нас, были для особых пленников. Расхожий материал держали под рукой, чтоб каждый раз далеко не бегать. Практичные, засунуть их всех ничам под хвост.
Первого пленника мы нашли уже через пять минут, после того как оказались внутри. Но тут вышла некоторая неуклюжесть, им оказался огромный рилан. Риланы это что-то вроде наших грифонов, то есть тело льва, крылья орла. Только у риланов ещё и голова волчья, да и крупнее раза в полтора. Умны как восьмидесятилетний профессор университета. Я и среди людей таких редко встречала. Но на всей земле Дарвая вы не найдёте народа более, как бы помягче выразиться, негостеприимный. Да, многие у нас воевали с соседями из-за территорий, но риланы уничтожали(!) даже тех, кто случайно(!) попадал на земли, которые они считали своими. Я лишь однажды разговаривала и риланами, хватило по-горлышко. Всё общение можно свести к тому, что меня «попросили» НИКОГДА больше не приходить на их землю. Тогда я подумала, что в этом нет ничего страшного, что как только им понадобиться моя помощь они придут сами. А вот хрен мне! У них должен был случиться обвал (они живут в горах). Я знала, и они это знали. И что, они пришли, попросили? Нет! Обвал случился, множество и малышей и взрослых было ранено и ни гу-гу. И вот сейчас, когда этот рилан пропал никто и ничего. А к чему я это всё? Как мне его спасать, если он этого не хочет. Он же меня хрусь и нету. Но я всё-таки пошла.
К счастью соседняя камера пустовала, так что я использовала проверенный способ, разрушила боковую стену, чтоб не поднимать тревогу раньше времени. Рилан лежал, закрыв глаза, я тихо погладила ему нос. Он сразу очнулся. Сначала я думала, что эта минута станет последней в моей жизни, такая ярость полыхала в его глазах. А потом он узнал меня.
- Зачем ты пришла?
- Я, знаешь ли, плохо воспитана, поэтому прихожу в гости без приглашения. И вообще мне делать нечего, дай думаю спасу кого-нибудь. Вот ты попался, придётся спасать тебя, ты уж извини. – Рилан засмеялся, тихо, но от души.
- А выбора нет?
- Никакого. Это я тебе как правительница заявляю.
- Ладно, спасай, что с тобой сделаешь.
- Тогда пошли. Нужно спасти ещё кого-нибудь, а то одного спасать для меня как-то не солидно.
- Договорились.
Когда мы выбрались из камеры, магистры смотрели на меня так, словно у меня рога, хвост и ангельские крылья одновременно. Но на знакомства и другие разговоры времени не было совершенно.
- Значит так, ребята, я дико извиняюсь, но общаться будем потом.
- Ты правда плохо воспитана.
- Я предупредила, я не соврала, а это уже немало!
- Согласны! – сказали все. И я поняла, что общий язык найден.
А вот дальше так легко не проскочило. Начнём с того, что следующие шесть камер, в которых обнаружились пленники, шли подряд, причём в таком месте, где я не могла рушить стены, рухнул бы весь потолок. Открывай я камеры одну за другой, успеют набежать тюремщики. Внимательнейшим образом прочувствовав заклятье запирающее камеры, я пришла к неутешительному выводу, одновременно смогу открыть не больше двух.
- Парни, нужна ваша помощь. Сможете открыть вот эти четыре дверки одновременно со мной. Вот эти две я беру на себя.
- Хоть и трудно, но думается да, сможем.
- Тогда не будем тянуть кота за… неважно. Поехали!
Нет, этим старикам определённо нужно памятник поставить. Я в их годы самостоятельно, скорее всего, смогу только утку у медсестры попросить, да и то если не впаду в полный маразм. А эти вон бегают даже, Фараз вообще смотрит на меня как кот на сметану, облизывается, ходит кругами и улыбается, извращенец. Но, в общем, молодцы.
Когда заклятье сняли, камни рухнули и подняли дикий грохот. Надо было срочно уходить отсюда. Мы, не сговариваясь, бросились помогать освобождённым выбраться, ходить могли далеко не все. В том числе и Ксон, самый молодой мой дружинник-кентавр. Лондарниэль тоже был здесь. К счастью живой.
- Лон, ты можешь идти? Надо осмотреть остальные камеры, не оставили ли кого, и бежать.
- Нет, дальше я тебя не пущу!
- Что значит не пущу?! – Что-то в его голосе мне очень не понравилось. Я вырвалась из слабого захвата его рук. Если б он был в полной силе, мне это не удалось, а так…
Сколько я пробежала не знаю везде пустые камеры. А потом начался кошмар. Одна, вторая, третья, четвертая и тела, тела, тела. Мёртвые тела моих людей и зверей. Кое-где распотрошённые. Молодая эльфийка с вырезанным сердцем, кентавр, больше похожий на египетскую мумию, кису, с которого даже срезали куски мяса. Нет, я не плакала и не билась в истерике, я стояла и смотрела.
И запоминала. Подошёл Лон и тихонько взял меня за руку, чтоб увести. Потом рилан крыльями закрыл от меня этот пир смерти. Дальше по коридору стояли магистры, они не подошли ближе, чтоб не нарушить мою скорбь, но они её видели, понимали и разделяли. Да, надо идти, нужно думать о живых. Сзади что-то тихо вздохнуло и я так резко вырвалась, что от крыльев рилана полетели перья. Камера напротив. Труп волчицы в круге света, падающего из дыры в стене. Тело совершенно обескровлено и лежит давно, это видно. А рядом семь трупиков поменьше, они просто не выжили без материнского молока и тепла. За что отдали свою жизнь эти семь, даже не увидевших свет, малышей? Ради какой великой цели? Да разве нужна ТАКАЯ цель? Снова тихий вздох. Нет!!! Не семь мёртвых щенков! Не семь, а только шесть! Один, белый как снег, был ещё жив. Но я никак не могла услышать его дыхание, слишком тихий звук. Так может это вздохнул сам Дарвай, восхищаясь этим слабым малышом с таким сильным желанием жить? Я кинулась и подхватила щенка на руки. Он не скулил, а только тихо стал посапывать, почувствовав незнакомое тепло.
- Не бойся маленький, теперь с тобой всё будет хорошо, а поедим мы с тобой немного попозже. – Я засунула пушистый комочек за пазуху. – Уходите, живо! Билор, где ваш мальчик?
- Всё в порядке, он в другой части пещер. – Он понял меня сразу.
- Тогда бегите туда, я догоню вас.
- Иста, а ты?!!! – Похоже Лон принял меня за самоубийцу, так он заголосил.
- Идём, она просто хочет их похоронить.
Я позволила себе ещё полминуты на прощание. Представители всех народов Дарвая останутся здесь в одной могиле, вот такое объединение племён. Уверена, что каждый отныне, прежде чем поднять оружие или коготь и клык на своего соседа подумает о том, что его брат лежит здесь рядом с братом врага. А забыть не получится. Как соринка в глазу будет сидеть воспоминание, и гнать невольную скупую слезу.
Свод рухнул, как только я разрушила несколько простенков между камерами. Тёплый комочек завозился за пазухой. Придётся потерпеть, малыш. Своих я догнала через десять минут.
- И что это значит? – Мы стояли в тупике, проплутав по подземным коридорам около часа. – Только не говорите мне, что вы заблудились.
- Нет, конечно. – Тамин был спокоен, как всегда. – За этой стеной в специально защищённой пещере и находится наш малыш.
- Так открывайте, чего стоите.
- Мы не можем. Охранное заклятье штука крепкая, тут нужна сила.
- А как же вы раньше открывали?
- Так мы ни разу и не открывали.
