и оправдал надежды Военного совета КБФ сделать море полем боя Первого гвардейского полка.
16 февраля погиб экипаж Николая Разбежкина, смелого юноши с льняными волосами, которого Иван Иванович думал увидеть кавалером многих орденов, а может быть, и Героем Советского Союза. Николай не успел вступить в партию, но сражался и погиб, как коммунист.
Разбежкин наносил удар с высоты мачт кораблей. Враг стрелял из всех видов оружия — от главного калибра до автоматов, и все — прямой наводкой. Когда экипаж Разбежкина уже приготовился к сбрасыванию бомб, в самолет попал снаряд. Разбежкин сбросил все фугасы, и они врезались в борт корабля. Судно было потоплено, но и балтийский торпедоносец взорвался, упал и скрылся в пучине.
За гибель друзей дорого заплатил враг. Скрябин, Чистяков, Гагиев, Демидов, Шишков, Иванов, Бударагин, Кузнецов, Филимонов уничтожили более десяти фашистских кораблей.
В один из дней Иван Иванович получил бандероль. В ней было несколько номеров газеты 'Летчик Балтики', кусочек карты с районом Либавы, Кенигсберга, Пиллау, косы Фрише-Нерунг. На обороте карты записка: 'Дорогой товарищ командир, Вы будете теперь получать нашу газету до победы'. Однополчане по- прежнему считали Борзова своим командиром в продолжающихся боях.
А что может быть для него дороже? Тогда, прощаясь, он так хотел обнять каждого летчика, штурмана, радиста, стрелка, обнять и расцеловать 'богов наземной подготовки' — от инженеров Островского и Голова до моториста Костина. И вот сейчас кто-то из них газетами, кусочком карты, безымянной запиской докладывал о том, как гвардейцы бьют врага.
Двадцать седьмую годовщину Красной Армии и Военно-Морского Флота гвардейцы встречали новыми победами. Гурьянов, Бударагин и Рукавишников вместе с топ-мачтовиками Васиным, Пашковым и Волковым обрушились на конвой. С четырех вражеских транспортов, двух миноносцев и пяти сторожевых кораблей вели огонь орудия, автоматы и пулеметы. Не помогло. Бомбы Васина уничтожили транспорт водоизмещением в 8 000 тонн, торпеда Гурьянова и Бударагина отправила на дно судно-водоизмещением в 10 000 тонн.
Перед тем как покинуть полк Иван Иванович подготовил ряд представлений на присвоение звания Героя Советского Союза наиболее отличившимся гвардейцам.
6 марта сорок пятого года Иван Иванович включил радио. Передавали сводку Информбюро. Сообщалось, что в Штеттине в результате бомбардировок возникло много пожаров, сопровождающихся взрывами. В Кенигсберге прямыми попаданиями бомб взорвали склад боеприпасов. Самолеты КБФ прямым попаданием бомб потопили в Балтийском море транспорт противника водоизмещением в 5000 тонн. Значит, применили топмачтовый метод, внедренный в полку Борзовым.
Интересно, кто из однополчан отличился? А диктор между тем начал передавать Указы о присвоении звания Героя Советского Союза офицерскому и старшинскому составу Военно-Морского Флота, и первая же фамилия привлекла внимание: старшина первой статьи Андрусен-ко Валентин Кузьмич! Вспомнился один из лучших в полку мастеров по вооружению. Воистину на земле, в небесах, и на море воевал Валентин. Как мастер по вооружению, отлично готовил пулеметы на многих самолетах, в том числе и на борзовском. И сам летал в качестве воздушного стрелка. Когда потребовалось, воевал в морской пехоте, а после ранения геройски действовал как командир сторожевого катера СКА-65. Летом сорок четвертого сбил из автомата Ю-88, вывел из строя большой катер противника. Осенью участвовал в высадке десанта на Даго и Эзель. Теперь он уже командовал шхуной. В решающий момент вражеский снаряд, попавший в шхуну, зажег боезапас. Малейшая растерянность — и гибель шхуны со всеми десантниками была бы неизбежна. Андрусенко перебросал в воду горящий боезапас, спас личный состав и шхуну…
Диктор называл все новые имена Героев Советского Союза, и среди них его летчики — Александр Гагиев, Ростислав Демидов, Василий Кузнецов, Алексей Рензаев. 'Полк Героев', — так сказал о Первом гвардейском Народный комиссар Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецов. Многие из тридцати трех самых доблестных сынов полка, удостоенных Золотых Звезд, погибли, но они остались навечно в строю. Кроме этих тридцати трех, вместе с Бо-зовым в полку воевали и получили звание Героя в других частях и корабельных экипажах еще десять храбрецов — дважды Герои Советского Союза Николай Челноков, Алексей Мазуренко, Герои Советского Союза Николай Николаев, Афанасий Фокин, Владимир Бурматов, Александр Жестков, Григорий Ларионов, Иван Немков, Илья, Пономаренко, Иосиф Сачко, Валентин Андрусенко. Такого созвездия не имел ни один другой полк Военно-морского Флота. Борзов мог гордиться, что двадцать семь героев вырастил он. Не одному летчику дал путевку в небо сам Борзов. Владимира Бурматова Иван Иванович помнил связистом, тянувшим телефонные провода на аэродромах в сорок первом году. Однажды Владимир обратился к летчику за помощью — он хотел летать. Борзов переговорил с командиром узла связи, и краснофлотец был направлен в училище, стал летчиком-истребителем, мастером воздушного боя. Как и Валентин Андрусенко, Бур-матов стал Героем.
В сорок четвертом Борзов ответил на присвоение ему звания Героя потоплением вражеского корабля. Так же поступил Герой Советского Союза Михаил Шишков. Вместе с Николаем Ивановым он повел в бой группу самолетов, сломил сопротивление эскорта и потопил близ Кенигсберга транспорт водоизмещением в 12 000 тонн, а его товарищи в эти самые минуты уничтожили сторожевой корабль.
У летчиков той весной словно второе дыхание открылось, потому что все чувствовали приближение победы.
Чем ближе победа
'Предстоят тяжелые, суровые бои, которые потребуют напряжения сил всего советского народа', — писала газета 'Правда' и приводила указание Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина: '…Чем ближе наша победа, тем выше должна быть наша бдительность, тем-сильнее должны быть наши удары по врагу'. Полк стоял в Германии. Он участвовал в блокировании либавской группировки фашистских войск с моря и в обеспечении правого фланга войск Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского. Командир полка Кузнецов сам проверил, можно ли с боевой нагрузкой взлететь с неприспособленного поля. Металлической сеткой накрыли взлетно-посадочную полосу. Скрябин, Васин, Головчанский и Можакив обнаружили в Данцигской бухте два вражеских миноносца, девять сторожевых кораблей и подводную лодку, сопровождавших пять транспортов противника, идущих к Кенигсбергу. Фашисты ожесточенно обстреливали гвардейцев. Скрябин приказал топмачтовикам выйти вперед и атаковать. Гвардейцы всем оружием обрушились на охранение. Одна из четырех бомб Васина поразила транспорт противника водоизмещением в 5 000 тонн. Бомбы Можакина разнесли вражеский сторожевой корабль. Го-ловчанскому не повезло: осколками снарядов разорвало-проводку системы сбрасывания торпеды, и он, смертельно рискуя, напрасно еще дважды выходил на боевой курс. А Скрябин нацелился на транспорт водоизмещением в. 10 000 тонн. Взрывные волны швыряли самолет. И все ж& Скрябин прорвался, нанес точный удар, и транспорт ушел на дно.
— Ура! — закричал штурман.
— За воздухом смотри! — оборвал Скрябин. В воздухе появились 'фокке-вудьфы'. Под прикрытием 'яков' Скрябин увел группу домой.
Алексея Скрябина Борзов считал перспективным командиром. Иван Иванович трижды представлял его к награждению орденом Красного Знамени. А вскоре он получил и четвертый. С января сорок четвертого воевал Алексей в Первом гвардейском. Он участвовал во многих морских сражениях. В марте сорок пятого Алексей в паре с Шишковым и Ивановым потопил крупный транспорт, И вот новая победа, и потом еще две. Скрябина представили к званию Героя Советского Союза. Пройдут годы, и этот летчик, словно рожденный для решительных битв, станет известным украинским художником.
19 марта гвардейцы вели бой в Померанской бухте. Алексей Скрябин вернулся на базу на расстрелянном самолете. Рензаев и Меркулов в этот день отдыхали и на проработке задания не присутствовали. Но, узнав о воздушной битве, которую ведут товарищи, направились в штаб. Зная, что Меркулов и Рензаев не были на проработке задания, Кузнецов не без колебаний разрешил им лететь.
Меркулов бросил на стул новенькую шинель, только что полученную в портновской мастерской, и побежал вместе с Рензаевым к самолету. Скрябин видел это. Он считал недопустимым посылать в пекло летчиков, не отдохнувших после предыдущего рейда и к тому же не проработавших в деталях ни задание, ни
