приготовленным мною (впервые за последние несколько недель!) ужином, помыла посуду, прибрала на кухне и устроилась на диване перед телевизором, ожидая Милу, которая плескалась в душе. Может быть, когда она смоет с себя дачную пыль, то настроение у нее улучшится, и она расскажет мне, что ее тревожит?
Мила вышла из ванной, вошла в столовую и уселась на диван, подобрав под себя ноги.
— Как ты поработала на даче?
— Хорошо.
— Как поживает твой сосед?
Не отвечая на мой вопрос, Мила стала расспрашивать меня о том, как мы отметили группой защиту диплома. Я ей рассказала, что вернулась домой рано, так как очень устала за последние дни и хотела отдохнуть. Мила молча кивнула и стала смотреть на экран телевизора.
— А почему ты не поехала с Борисом на дачу? — спросила Мила через несколько минут.
— Тебе не кажется, что мы с тобой ведем разговор, как два американских ковбоя?
— Как это?
— Очень просто. Вспомни, как было написано у О'Генри. Он писал, что ковбои в ходе разговора могут проскакать несколько миль, убить человека или сделать еще что-нибудь не менее важное, а уж потом, ответить на предыдущую фразу собеседника.
— Цитировать наизусть ты явно не умеешь, но смысл передала верно.
— Ладно, я пойду спать.
— Ты сколько спала эти дни?
— Много, и еще хочу и буду.
— Посиди со мной немного. Как вы отметили окончание института?
— Как обычно, собрались на квартире у Бориса, и далее по программе «трех П»: поели, попили, потанцевали, а потом я потихоньку ушла.
— Почему?
— Просто скучно стало, очень хотелось спать.
— А Борис?
— Что Борис?
— Он проводил тебя домой?
— Конечно нет, я потихоньку ушла. А потом еще очень рано было. Я домой приехала в семь. Если бы я вернулась чуть пораньше, то могла бы поехать с тобой на дачу.
— Ты своей маме сообщила, что защитилась?
— Да.
— А съездить к ней не хочешь?
— Я ездила в воскресенье, виделась с ней.
— Как она сейчас?
— Получше. Только ей не очень хочется жить.
— Господи, что ты говоришь!
— Знаешь, складывается впечатление, что она устала жить. Я не могу к ней подступиться, она равнодушна ко всему окружающему. Она рада моему приезду, но у нее нет сил ему радоваться.
— А как бабушка?
— Теперь получше, даже поздравила меня с окончанием института.
— Тебе хочется поговорить о чем-нибудь?
— О ком-нибудь.
— Спрашивай.
— С какой это радости наш начальник остался на мою защиту, ему что, делать больше было нечего?
— Он переживал за тебя.
— Какое там, он же сидел совершенно спокойный, как глыба арктического льда. Я же на него смотрела.
— Тебе не все было видно. Когда седой старикан начал задавать тебе въедливые вопросы, он сквозь зубы обозвал его ушастым трухлявым пнем.
— Что?! Так и сказал?
— Так и сказал.
— Не может быть! И это наш благовоспитанный шеф! Ой, как стыдно! Этот дед — профессор.
— Он очень вредный, по нашему с Максимом мнению.
— Вот уж никогда бы не подумала.
— Между прочим, Саша, ты не будешь возражать, если я приглашу Максима к нам на дачу в воскресенье?
— Ты считаешь, что я могу возражать, если ты приглашаешь к себе на дачу своего знакомого?
— Я спрашиваю твое мнение.
— Конечно, буду против. Совершенно нечего ему у тебя на даче делать.
— Понятно. К твоему сведению, я его уже пригласила на эту субботу.
— Но ведь сегодня только воскресенье!
— Недели тебе как раз хватит, чтобы привыкнуть к мысли, что Максим приедет в субботу.
— Больше тебе мне нечего сказать?
— Николай пригласил меня в театр на этой неделе.
— Поздравляю тебя.
— Он взял три билета.
— А третий для кого?
— Для тебя, для кого же еще?
— Я должна идти в качестве буфера между вами?
— Как это?
— Ты не понимаешь? Почему ты боишься встречаться с ним?
— Мне казалось, что тебе будет приятно пойти в театр развлечься.
— Мила, кого ты пытаешься обмануть? Себя или меня? Мне, например, совершенно ясно, что твоему милому соседу намного приятнее провести время с тобой, чем со мной. Да что с тобой происходит последнее время? Он тебя, что, обидел?
— Нет.
— Тогда в чем же дело?
— Я не знаю. Просто мне нечего дать ему, вот я и не хочу, чтобы он разочаровался.
— А что, собственно говоря, ты подразумеваешь под этим?
Мила побледнела, мне не хотелось быть преднамеренно жестокой, но рано или поздно человек должен преодолеть страхи, которые его мучают.
— Ты же знаешь, что я не могу создать с ним полноценной семьи.
— Что значит полноценная семья? Та, где есть дети? А всегда ли они счастливы? Семья может жить и без ребенка. А потом, разве вопрос встает о ребенке? Ты сказала, что он пригласил тебя в театр.
— Последнее время мы проводим вместе довольно много времени.
— Тем более я не могу понять, что плохого в том, что ты проводишь много времени в компании с приятным человеком. Никто же тебя не обязывает ни к чему большему.
— Так, значит ты не против, если мы в субботу вчетвером организуем шашлык и отпразднуем твое окончание института?
— А разве я сказала что-то против? Я только не пойму, что там делать нашему начальнику?
— Как это, что делать? То же, что и всем — отдыхать. Не морщись, пожалуйста, у тебя на лице от этого могут появиться преждевременные морщины.
Глава 11
