Чамберс следил за Майком, понимая, что единственный способ отвлечь его – переменить разговор.
– Послушайте, сейчас нам в первую очередь следует думать о Каване и о том, как добыть записи показаний, – произнес он.
Майк молчал.
– Я только что звонил одному юристу, – продолжал Чамберс. – Мне сказали, что есть шанс, что кому- нибудь из нас позволят встретиться с Мишель. Если это случится, лучше всего поехать вам. Я отправлю кого-нибудь с вами, например, Джаспера Клейна из «Геральд трибюн» либо Элейн Мейл из Си-эн-эн. Вам нужен человек, знающий язык и здешние обычаи.
Майк кивнул.
– А если Мишель не знает, где находятся улики?
Чамберс покачал головой.
– Наверняка знает, – ответил он. – Чем больше я думаю, тем яснее понимаю ход ее мыслей. Она готова на все ради мальчишек, которые с риском для жизни дали нам улики против Пастиллиано. Они доверились ей, а я уже не раз видел, как действует Мишель, – она готова встать на линию огня, даже не подумав, какой опасности подвергает тех, кого хочет защитить.
В душе Майка вскипел гнев, но он ничем не выдал охватившие его чувства.
– Что будет, если мы достанем улики? – спросил он.
Чамберс вздохнул.
– Мы получим ответ, только когда улики окажутся у нас в руках.
Майк поднялся на ноги и подошел к окну.
– Вы сказали, что у Пастиллиано есть своя собственная тюрьма, – сказал он после недолгого молчания. – Думаете, Кавана содержат там?
– Скорее всего, – отозвался Чамберс. – Но если вы спросите, где находится эта тюрьма, я скажу лишь, что сам хотел бы знать. Марсело, главарь банды, занимается ее поисками. Подростки, которых мы скрываем в качестве свидетелей, не имеют ни малейшего понятия о ее местонахождении.
– Рискуя показаться наивным, я предположу, что обращаться в полицию бессмысленно, – обронил Майк.
– Абсолютно, – подтвердил Чамберс. – Судя по показаниям ребят, «эскадроны смерти» Пастиллиано почти полностью укомплектованы сотрудниками полиции.
– Всех рангов?
Чамберс кивнул.
– Стало быть, шанс на благополучное возвращение Кавана невелик? – осведомился Майк.
Серо-стальные глаза Чамберса в упор смотрели на него. Майк похолодел, стараясь не думать, каким ударом будет для матери гибель Кавана.
– Надеюсь, вы понимаете почему, – сказал Чамберс.
– Да, – заверил Майк. – Откуда Пастиллиано знать, что вы не сделали копии показаний, прежде чем передать их ему, – а я уверен, что вы поступите именно так, разумеется, если мы их отыщем.
Чамберс кивнул.
– Иными словами, погубить Пастиллиано для вас важнее, чем спасти Кавана? – ледяным тоном поинтересовался Майк.
– Если мы отдадим улики Пастиллиано, все принесенные жертвы окажутся напрасными, – ответил Чамберс. – Пастиллиано будет действовать как прежде, а подростки и их семьи погибнут, не пройдет и недели. У этой медали есть и другая сторона – даже после того как мы доставим записи показаний, вашего брата могут продолжать удерживать в тюрьме в качестве гарантии того, что мы не предадим улики гласности.
Лицо Майка посуровело.
– Вы думаете, Каван еще жив? – спросил он.
– Скорее всего да, – ответил Чамберс.
– В таком случае мы должны сосредоточиться на поисках тюрьмы, а не улик, – сказал Майк. Глаза Чамберса сузились, и Майк взорвался: – Если у нас нет уверенности, что улики помогут выручить его, какой смысл тратить силы на их поиски?
Чамберс поднялся на ноги, швырнул пустую банку в корзину для мусора и взял со стола ключи от автомобиля.
– Не выходите из номера, – попросил он, отодвигая занавеску и выглядывая на улицу. – Наверняка уже прошел слух о том, что вы приехали в Рио, и с вами попытаются связаться.
– Вы имеете в виду Пастиллиано?
– Нет, он ни с кем не разговаривает лично. Может быть, кто-нибудь из его людей либо сотрудник органов правопорядка с разрешением посетить Мишель. – Чамберс вновь повернулся к Майку. – Я знаком с работниками банка и попытаюсь получить деньги, которые вы перевели. Потом позвоню в американское посольство, там у меня есть человек, который, возможно, подскажет что-нибудь дельное.
Он шагнул к двери. Майк смотрел ему вслед, и у него невольно вырвалось:
– Знаете, а я ни разу его не видел.
