Антонио кивнул и пригубил пиво.
– Он действительно на нашей стороне?
Антонио вновь кивнул:
– Прокурор не хочет, чтобы мы приезжали к нему в контору, он считает, что это слишком опасно, и не только для нас. Будет лучше, если он сделает вид, будто бы занимается делами о коррупции, тогда никто не обратит на него внимания.
– Но как с ним связаться, если мы раздобудем улики против Пастиллиано? – спросила Мишель.
– Он дал номер телефона, по которому можно позвонить и оставить сообщение, – ответил Антонио. Он бросил взгляд на Тома, который был по-прежнему поглощен беседой, и вновь повернулся к Мишель. – Том уже рассказал тебе о Марсио, о парне, который приходил к нам в приют несколько недель назад? Тот самый Марсио, который оказался членом уличной группировки «Эстрелла»?
Мишель покачала головой и нахмурилась.
– А что с ним? – удивилась она. – Я думала, он вернулся на улицы.
– Да, так он и сделал. Вчера вечером его застрелили полицейские.
– Господи, только не это! – пробормотала Мишель, вспоминая страх и враждебность юноши и чувство безысходности, которое охватило ее саму, когда он решил покинуть приют. – Что с ним произошло?
– Минувшей ночью мы обнаружили за стеной приюта его брата, – сказал Антонио. – В него тоже стреляли. Двое парней из группировки принесли его и бросили у ворот. Сейчас он в больнице. За ним ухаживает сестра Лидия.
– Он поправится? – спросила Мишель.
Антонио кивнул:
– Да, должен. Во всяком случае, он в сознании.
Чамберс завершил беседу, Мишель посмотрела на него и перевела взгляд на Антонио.
– Сегодня утром Том сделал несколько официальных запросов, – продолжал молодой человек. – В полиции заявили, что накануне произошла стычка в трущобах Гуарарапес, где обычно обретается «Эстрелла». Судя по рапорту, там была перестрелка. Однако в который уже раз никто из полицейских не пострадал, в то время как погибли трое юношей и один оказался серьезно ранен. Отсюда можно сделать вывод, что мальчишки были не вооружены.
– Думаю, тела были убраны с места преступления еще до того, как там появилась гражданская полиция, – отозвалась Мишель.
Антонио кивнул.
– Я ходил туда два часа назад, – сказал он. – Соседи говорят, что один из полицейских встал над Марсио, который лежал на земле и был уже ранен, и трижды выстрелил ему в лицо.
– О Господи! – прошептала Мишель. – Кто-нибудь согласился выступить свидетелем?
– Никто, – промолвил Антонио.
– Самое неприятное в том, – заговорил Чамберс, – что полицейским разрешено носить второй пистолет, не зарегистрировав его. Поэтому им достаточно открыть огонь из табельного оружия, потом пару раз выстрелить в землю из незаконного и положить его на труп. И дело сделано! В рапорте записывают: «Перестрелка». Никому и в голову не придет всерьез расследовать происшествие, ведь эти мальчишки, вооруженные или нет, загодя считаются преступниками. Быть может, преступниками поневоле, но это не смягчает их вину.
– В деле Марсио есть еще одно обстоятельство, которое может тебя заинтересовать, – добавил Антонио. – У него маленький сын.
Мишель изумленно посмотрела на молодого человека.
– Сын? – переспросила она.
Антонио кивнул:
– Его зовут Энеас. Ему десять месяцев. Я видел его сегодня утром.
– Но… – Мишель покачала головой, пытаясь собраться с мыслями. Пятнадцатилетний Марсио вполне мог оказаться отцом, в здешних местах такое случалось нередко, и все же эта весть явилась для нее полной неожиданностью. – Где его мать? – осведомилась она.
– Умерла от передозировки наркотиков, – ответил Антонио.
Мишель жалобно застонала.
– Что же будет с малышом? – спросила она. – Ты забрал его в приют?
Антонио повернулся к Чамберсу.
Заметив, каким взглядом на нее смотрит Чамберс, Мишель нахмурилась:
– Ну?
Чамберс глубоко вздохнул и произнес:
– Марсио рассказал брату о тебе и Каване, о том, что вы американцы – так он решил, – и попросил передать ребенка вам, если с ним что-нибудь случится.
Мишель изумленно вытаращила глаза:
– Ты имеешь в виду, он хочет, чтобы мы усыновили ребенка?
