затем, не зная, кого утешать в первую очередь, пожал плечами и сунул платок в карман.
Вошла миссис Дафф с чайным подносом. Бросив сочувственный взгляд на Кейт и Дженнин, она доставила поднос на стол и вышла.
— Пожалуй, я поднимусь и переоденусь, — сказал Ник.
— Выпей с нами чаю, — предложила Кейт, на мгновение отрываясь от Дженнин.
— На всех все равно не хватит, — усмехнулся он, направляясь к лестнице.
, Кейт проводила его взглядом и охнула — по ступенькам спускалась Эшли.
Потом Ник сидел на краю ванны, влажной губкой вытирая грязь с лица и тела Кейт А позже расслабленно лежал в постели, глядя, как она одевается к ужину и расчесывает волосы.
— Опоздаешь, — сказала Кейт, перехватив в зеркале его взгляд.
— А мне спешить некуда, — улыбнулся он. — Вам и без меня есть о чем поговорить. Тем более что, насколько мне известно, они хотят тебе кое-что показать.
— Да? А что?
Стук в дверь помешал Нику ей ответить.
Эшли и Дженнин привели Кейт в небольшой бар. Кроме них, других постояльцев в деревенской гостинице не было, поэтому помешать их уединению никто не мог. Мистер Дафф подал им заказанные напитки, после чего благоразумно испарился.
Подруги переглянулись, и Эшли кивнула. Тогда Дженнин полезла в сумочку и вынула какой-то конверт.
— Это от Элламарии, — сказала Дженнин, вручая письмо Кейт. — Она написала его незадолго до смерти. Мне кажется, настало время и тебе его прочесть.
Кровь отхлынула от лица Кейт; дрожащей рукой она достала из конверта сложенный вчетверо листок бумаги.
За долгие месяцы, проведенные в тюрьме, Кейт едва ли не все время размышляла над случившимся. Дженнин угадала: она и в самом деле винила себя в смерти Элламарии Как, впрочем, и в истории со своим отцом. И вот теперь, читая строки, написанные рукой Элламарии, Кейт словно наяву слышала се голос, чувствуя, как с каждым словом в нее вливаются силы, которые она и раньше всегда черпала у своей удивительной и яркой подруги. Читая письмо, она едва ли не впервые почувствовала великую силу любви, раздиравшей Элламарию, и поняла самое главное — Элламария просила у них прощения!
Дочитав последнюю строку, Кейт отложила письмо в сторону и подняла на подруг заплаканные глаза. Дженнин и Эшли, к своему облегчению, поняли: эти слезы вызваны настоящим горем, а не угрызениями совести.
— Так он и вправду любил ее? — прошептала Кейт. — До последнего вздоха?
Дженнин молча кивнула — комок в горле мешал ;ей разговаривать.
— Видишь, Кейт, мы тут ни при чем, — промолвила Эшли, с трудом сдерживая слезы. — Спасти се никто не мог. Накладывая на себя руки, она знала, что только так воссоединится с Бобом.
Кейт отвернулась и посмотрела в незашторенное окно.
По небу ползли тяжелые свинцовые тучи, подгоняемые неистовыми порывами ветра. В отдалении сквозь мрачную серую дымку проглядывали горные пики; где-то среди них сегодня она и была совсем рядом с Элламарией. Дженнин и Эшли тоже посмотрели в окно.
— И они сейчас вместе, — тихонько прошептала Кейт. — Я знаю — они вместе.
Воцарилось долгое молчание. Поразительно, но оно красноречивее всех слов подсказало каждой из подруг: это Элламария, а вовсе не Кейт привела их всех сюда, в старинную деревенскую гостиницу.
Дженнин взяла Кейт за руку. Та, глотая слезы, прикоснулась к руке Эшли. Улыбнувшись, она прошептала:
— Да, порой только самая ужасная трагедия позволяет по-настоящему оценить жизнь. И понять, что главное — когда рядом с тобой самые близкие люди.
Примечания
1
Смычковый инструмент — альт.
2
В. Шекспир. «Двенадцатая ночь». (Здесь и далее — перевод Э. Липецкой.)
