Энди прикрыл ладонью рот сестры.
– Не надо, я сам ей расскажу. Ты надолго? – спросил он Лиззи. Та пожала плечами:
– Пока не знаю.
К горлу подступил ком. Все будет хорошо. Или все-таки нет?
Лиззи краем глаза видела, как Дуг уводит Катарину в темноту, но не обратила на это никакого внимания. Энди не отрываясь смотрел на нее, и удивление в его глазах мало-помалу уступало место радости.
– Я уже перестал надеяться, – мягко сказал он. Лиззи склонила голову набок.
– Думал, ты не приедешь, – прошептал Энди, взял ее за подбородок, притянул к себе и впился в губы.
Когда он наконец отпустил Лиззи, в ее глазах блестели слезы.
– Почему ты не писал мне и не звонил? – дрожащим голосом спросила она.
– Не хотел, чтобы ты была мне просто другом, – отозвался Энди, пристально глядя ей в глаза и вороша пальцами ее волосы, – Почему ты приехала?
Закусив губу, чтобы удержаться от смеха или слез, женщина ответила:
– Не знаю. Я хотела… – Она перевела дыхание. – Хотела узнать, что почувствую, если опять увижу тебя.
Глаза Энди потемнели. Он приложил палец к губам Лиззи.
– И как, узнала?
Она кивнула. Губы их снова встретились, они приникли друг к другу и оба ощутили, как нарастает желание.
– Нам надо о многом поговорить, – зашептал Энди, – но сначала давай займемся чем-нибудь другим.
Глава 19
Рианон опустилась на пухлую подушку дивана в комнате Галины и прижала плечом к уху телефонную трубку.
– Где ты была? – крикнула она.
– Мы наверстывали упущенное, – несколько смущенно отозвалась Лиззи. – А как ты думаешь, чем мы могли заниматься?
В глазах Рианон блеснули веселые огоньки, хотя она почувствовала легкий укол в сердце.
– Так что, все нормально?
– Гм, наверное, можно и так сказать.
– И что же? Рассказывай подробно, – потребовала Рианон. Лиззи вздохнула, притворяясь, что ей не хочется рассказывать.
– Милая моя, с той минуты, как я приехала, была только луна и безумие.
Рианон захохотала.
– Он знал, что ты едешь? – спросила она. – Ты ему сообщила или нет?
– Нет. Просто явилась в лагерь, он схватил меня и потащил в постель. Мы вылезли из нее примерно час назад, и тогда я прослушала все твои сообщения.
– Боже! Ты хочешь сказать, что вы пять дней занимались любовью?
– Ну в общем, примерно так. И еще немножко поговорили. Он уверял, что знал – я обязательно вернусь. Я ему ни на грош не поверила, потому что и сама ничего не знала, пока не оказалась здесь. Но ты же понимаешь, что такое мужчины; им обязательно нужно говорить что-то подобное, это поднимает их в собственных глазах. На самом деле он все это время страдал по мне, но гордость не позволяла ему сказать об этом прямо или попросить приехать. По его словам, однажды он уже просил меня, и с него достаточно. Ход был за мной. А теперь мы думаем о детях.
– Ты серьезно?
Лиззи засмеялась:
– Ага. В общем, об этом был разговор. Не забывай, я не девочка, мы оба любим детей, поэтому забыли о противозачаточных средствах и день и ночь получали удовольствие. Ладно, хватит обо мне. Расскажи о себе. Чем ты занималась? Как там у вас дела?
– Нормально, – ответила Рианон, чувствуя, как быстро колотится сердце. – Но мы сейчас говорим о тебе. Ты это серьезно, Лиззи? Я же знаю, ты любишь вешать лапшу, поэтому ответь, пожалуйста, честно: ты собираешься… там остаться?
Лиззи колебалась лишь мгновение, но этого было достаточно, чтобы Рианон поняла: подруга не шутила, планы Лиззи и Энди действительно таковы, как она сказала.
Рианон посмотрела в окно, на залитое золотым светом небо, на солнце, которое садилось в голубые воды Тихого океана. Чувство утраты наполнило ее, и мысль о возвращении в Лондон показалась вдруг непереносимой.
Лиззи издала смешок.
– Одному Богу известно, какая жизнь меня устроила бы, – ответила она, – но, черт возьми, а что я теряю?
