Рианон удивилась:
– Это же ее свадьба! Почему же она не хочет обсуждать такой важный вопрос?
Темные глаза Макса смеялись.
– Если Галине что-нибудь взбредет в голову, она на многое способна.
Рианон посмотрела на него и поняла, что гипноз продолжается. Если бы не чары этого господина, она бы со всем справилась гораздо легче. А сейчас она почти не сознавала, что говорит. Неожиданно для нее самой у Рианон вырвалось:
– А вы сами ждете субботы?
Макс усмехнулся и поставил чашку на столик.
– Трудный вопрос, – сказал он. – Наверное, я буду рад, когда все закончится.
– У вас уже есть планы на медовый месяц?
Брови его взметнулись вверх, а глаза глянули в глаза Рианон так пристально, что она – в который раз за этот вечер! – залилась краской.
Макс поднялся.
– Мне пора идти, – сказал он. Рианон тоже встала и прошла к двери.
– Спасибо, – проговорила она. – Мне очень понравился этот вечер.
Макс взглянул на нее. Лицо его оставалось бесстрастным, но было в его глазах что-то такое влекущее, что она ощутила слабость от нахлынувшего желания. Никогда в жизни ей так не хотелось умолять мужчину остаться.
– Я рада, что мы подружились, – глухо сказала она.
Шли минуты. Рианон чувствовала, как поднимается и опускается ее грудь, как безумно колотится сердце. Она не могла отвести от него взгляд.
Наконец он положил руку на ее грудь, и ее колени подогнулись. Взгляд мужчины, властный и нежный, притягивал ее. Когда его пальцы сжали ее сосок, Рианон счастливо застонала. Ее взор говорил: делай со мной все, что захочешь.
Он нагнулся к ней и впился губами в ее губы, далеко протолкнув язык. Затем оторвался, оглядел ее и стянул майку. Она задрожала, когда его рука погладила грудь сквозь тонкую ткань белья. Не в силах долее ждать, сама завела руку за спину и расстегнула бюстгальтер.
Когда Рианон полностью разделась, он склонился и захватил губами твердый, напряженный сосок, потом отпустил его и опять взглянул ей в лицо.
– Я хочу тебя, – прошептала она.
Глаза Макса как будто вспыхнули, и, прежде чем Рианон поняла, что с ней происходит, она уже была в его объятиях, и он целовал ее с такой страстью, какой ей прежде не доводилось видеть у мужчины. Уже через несколько секунд она стояла на коленях и ловила губами его член, а он поддерживал ее голову, ворошил ее волосы. А потом его палец проник в ее тело. Рианон вскрикнула и повалилась на него. Тело ее разрывалось от пронзительного желания.
Резким рывком Макс поднял ее и прижал к двери. Руками он ласкал ее внизу, а его язык оказался у нее во рту. Растворяясь в нем, Рианон еще услышала собственный стон, после чего Макс подхватил ее на руки, а она обвила его ногами. Он быстро вошел в нее. Она опять застонала, громко, сладостно. Он овладевал ею короткими, энергичными толчками. Его губы слились с ее губами, язык заполнил ее жаждущий рот, пальцы ласкали ее груди, бедра яростно двигались, а пенис заставлял перейти все мыслимые пределы наслаждения.
– Боже, – выдохнула она, когда толчки стали продолжительнее.
Она содрогалась всем телом, выгибалась, пальцы впивались в плечи Макса. Никогда прежде Рианон не знала такой любви, никогда еще ей не случалось просить мужчину о близости так отчаянно, как Макса. Она настолько уплыла, отдавшись страсти, что едва ли поняла, что любовник взял ее на руки и отнес к столу, не выходя из нее, и что его губы опять ищут поцелуя. Зато она сознавала, что Макс повернул ее на живот и проник сзади, врываясь в нее с такой силой, что она в оргазме крепко сжала пальцами края стола. Она стонала, стискивала зубы, задыхалась, а он раз за разом проникал все глубже. То и дело он приподнимал ее, прижимал ее голову к своему плечу, погружал язык в ее рот. Его пальцы ласкали ее груди, гладили соски. В конце концов Рианон откинулась на спину и почувствовала удар тугой струи внутри, а Макс целовал и прижимался к ней, пока не выдохся окончательно.
Спустя некоторое время он отнес ее на руках в спальню и опустил на кровать. Пряди ее волос прилипли ко лбу, грудь все еще вздымалась, тело блестело от пота. Макс постоял рядом, глядя, как бьется жилка на нежной шее и дрожат ресницы, затем откинул волосы с ее лба, лег рядом и сжал Рианон в объятиях.
Они лежали и молча прислушивались к собственному дыханию, к постепенно замедляющемуся биению сердец. Рианон помнила, что Макс за все время не произнес ни слова, но его тело, поцелуи, ласки, его страсть сказали ей больше, чем она могла надеяться услышать. Она положила голову ему на плечо, приникла лицом к его шее. Он поцеловал ее в лоб и крепко обнял.
А потом Рианон заснула. Проснувшись через несколько часов, она почувствовала, что Макс уже в ней. Она не помнила, как он входил, но теперь желание было таким острым, что почти причиняло боль. Она лежала тихо, только дыхание участилось да соски затвердели от ласк Макса. И все тело отзывалось на его прикосновения. Он поцеловал ее в губы, потом лег на спину и усадил на себя так, что она оказалась на нем верхом. Принимая Макса в себя, она вгляделась в его лицо. Глаз в утренних сумерках не было видно, но она знала, что он смотрит на нее. Губы его побелели, подбородок казался почти черным из-за проступившей щетины. Руки непрерывно гладили ее груди, живот, бедра, и она стала двигаться энергичнее. Ладонь Макса оказалась меж ее ног, и она негромко ахнула. Бедра его ритмично поднимались, руки, казалось, трогали ее повсюду. Когда Макс сжимал соски, она вскрикивала в экстазе. Он сводил ее с ума. Она чувствовала себя все ближе и ближе к нему, разрывалась от переполнявшего ее счастья.
Когда все было кончено, Рианон проговорила:
