поведению людей, живших в нем.
Берт Джексон налил себе огромную кружку чая. Наступило вечернее время, которым он всегда наслаждался. Животные утихли. Теперь он мог расслабиться в своем офисе, вытянуть ноги и смотреть все, что передают по телевидению. Тишина воцарилась над Домом собак. Это все, что нужно было Берту. Он включил телевизор, но успел посмотреть только окончание ночных новостей: станция прекратила работу. Разочарованный, он взял какой-то детектив и вскоре погрузился в него.
В полночь ему захотелось еще чая. Он как раз собирался зажечь газ, когда услышал лай собак. Лай не прекращался.
— Что могло случиться? — проворчал он и поставил чайник.
К тому времени, как он дошел до конца коридора, который вел к клеткам, ему уже казалось, что все собаки в здании лают и рычат. Это были не нормальные звуки, а какой-то ужасный вой.
Открыв дверь в первую секцию, он подошел к крайней клетке. Сначала он увидел, что собака, рыча и воя, почему-то яростно бросается на дверь клетки. А потом он увидел их. Пауков. Они ползали по клеткам, нападая на запертых животных. Заметив движение на дальней стене, Берт понял, как они сюда попали. Вентиляционное окошечко наверху было открыто. Бесконечный поток двигался из него.
— О боже, — прошептал он. — Боже милостивый! — Он любил своих животных.
Берт огляделся, но ничего нельзя было поделать. Он с ужасом смотрел на своего любимца Элсатина. Его голова и живот были покрыты черными насекомыми. Он все еще бросался на стенки своей клетки, рыча и воя в бессильной ярости. Кровь текла из его открытой пасти.
В следующей клетке лежала на боку дворняжка. Ее тело было растерзано. Внутренности вывалились. Берта вырвало, при виде пауков, выползавших из ее живота.
Везде он видел одинаковые жуткие картины. Это была настоящая резня. У животных не было никаких шансов. Берт тихо вышел и плотно закрыл за собой дверь. Потом он бросился в свой офис и позвонил в полицию.
К тому времени как полицейские приехали, над собачьим домом вновь воцарилась тишина.
Подобные истории поступали из Кента, Суррея и Хампшира — там были съедены целые семьи. Наиболее состоятельные люди собирались покинуть страну. Остальным оставалось уповать только на бога.
Однажды убийства прекратились. На следующий день тоже не поступало никаких сообщений. Ни один человек или животное не подвергались нападениям. Никакие новые пространства не были заняты пауками. Казалось, эти насекомые исчезли с лица земли.
Авторы первых статей призывали не тешить себя напрасными надеждами. Но еще через день и они решили, что наступило затишье.
Ни одного паука не было видно неделю, две недели, потом месяц. Человеческая натура оставалась все той же. Население Лондона и округи с облегчением вздохнуло. Стали возвращаться беженцы. Жизнь начала принимать свое прежнее течение. Открылись рестораны, несколько театров начали свои представления. Газеты, телевидение, радио стали посвящать целые страницы, передачи размышлениям, что же могло случиться с насекомыми.
Почти все поверили, что пришло избавление. Но не Алан Мэйсон.
Глава десятая
— Я не думаю, что они исчезли, — сказал Алан инспектору Брэдшоу. — Их слишком много. Что бы ни случилось, мне кажется, мы их еще увидим.
— Их не было видно уже почти месяц. Даже если у них сейчас время размножения, они бы нуждались в корме для молодняка, разве не так?
Алан покачал головой.
— Нет, есть виды пауков, у которых самки выкармливают только что вылупившихся особей. Наши могут принадлежать как раз к этому типу.
Оба находились у Алана дома. Они продолжали встречаться даже после того как неделю назад была распущена Действенная группа.
— Хорошо, все знающий мистер Мэйсон, — пошутил Брэдшоу. — У вас есть какие-нибудь предположения насчет того, что случилось?
Алан взглянул на инспектора, и что-то мелькнуло в его глазах.
— Да, у меня есть предположения.
— Так давайте их послушаем, — с нарочитой важностью сказал инспектор.
Луиза, улыбаясь, принесла кофе и бисквиты. Свет позади нее превратил ее волосы в сияющий ореол вокруг головы. Мужчины залюбовались ею.
С тех пор как начались несчастья, она во всем поддерживала Алана. Ему это нравилось. Ее неустанная работоспособность, ее юмор, ее безоговорочная вера в него укрепили его любовь к ней. Алан не мог себе представить жизнь без нее, и она переехала в его квартиру после их возвращения из лаборатории Группы в Северном Лондоне. Каждое утро, просыпаясь, он с волнением смотрел, как она лежит рядом с ним, ее руки откинули пододеяльник, полные губы шевелятся во сне.
Нежным прикосновением он будил ее, и в этом состоянии полусна они занимались любовью. Алану все казалось новым и каким-то почти сказочным; часто, когда они сидели дома и читали или работали, он останавливался и смотрел на нее, с восхищением разглядывая нежные черты ее лица, ее зеленые, смеющиеся глаза, мягкие волосы.
Одним словом, он почувствовал настоящую любовь к женщине.
Об этом он как раз сейчас и думал, глядя, как она расставляет кофейные чашечки, и подмигнул ей, когда она протянула одну ему.
— Хорошо, а теперь послушаем теорию, — напомнил Брэдшоу. — Как могло произойти, по-вашему, что после всего происшедшего эти мелкие бестии затихли.
— Очень просто, — начал Алан. — Кроме того, что они размножаются, пауки сейчас отдыхают, набираются сил…
— Как же они могут набираться сил без корма?
— Могут. Не забывайте, что мы имеем дело с гибридами, которые вобрали в себя свойства разумных видов пауков. Это выразилось даже в разнообразии их размеров. Известно, что некоторые пауки существуют около тридцати дней без корма, пользуясь накоплениями жира в своих телах. И если представить, сколько они уже съели, можно не задаваться вопросом, как долго они проживут без корма.
Брэдшоу молчал, долгим взглядом смотрел он на Алана.
— Дай бог, чтобы вы ошиблись, — произнес он наконец расстроенным голосом.
На следующее утро в воскресенье Алан и Луиза лежали в кровати, наслаждаясь завтраком, который он только что приготовил.
— Не плохо, — сказала Луиза, набив рот яичницей с беконом. — Но однажды тебе понадобится хорошая хозяйка.
— Да? Может быть, — сказал он.
— Ты ведь совсем не умеешь вести хозяйство. Если бы не я, здесь был бы настоящий свинарник, — улыбнулась она.
— Ты намекаешь на то, что я — свинья?
— Я не намекаю, мой дорогой. Я так считаю.
— Поставь поднос на пол, — попросил Алан.
Луиза подсунула поднос под кровать, понимая, что сейчас произойдет. Алан повалил се, грубо схватил руками, губами прижимаясь к ее нагому телу.
— Если я — животное, я так и буду себя вести, — сказал он. — Будут какие-нибудь возражения?
Она сжала его голову ладонями и поцеловала, не дав договорить. Она почувствовала, что его руки уже не такие грубые, он нежно гладил ее грудь.
