буква. Сам клинок был тусклым, но его лезвие отсвечивало холодным ледяным блеском.
— Так он говорит громче, не правда ли? Он угрожает. Он обещает смерть. Ты слышишь?
Логен снова кивнул, не отрывая взгляда от сверкающего лезвия.
— А теперь сравни это с мечом обнаженным!
Байяз с тихим звоном выхватил длинный клинок из ножен и поднял его так, что конец меча завис в воздухе в нескольких дюймах от Логенова лица.
— Теперь он кричит, не так ли? Он вызывает на бой! Он ревет, призывая к схватке! Ты слышишь это?
— М-м-м, — промычал Логен, отклоняясь назад. Он уставился на блестящее острие.
Байяз опустил меч и мягко убрал в ножны, к облегчению Логена.
— Да, у меча есть голос. Секиры и палицы тоже смертоносны, но меч — оружие нежное, предназначенное для нежных людей. Я думаю, что ты, мастер Девятипалый, нежнее, чем выглядишь со стороны. — Байяз протянул меч Логену, который удивленно нахмурился. Его уличали во многих вещах, но в нежности еще никогда. — Считай это подарком. В благодарность за твои хорошие манеры.
Логен ненадолго задумался. Он лишился настоящего оружия еще до того, как пересек горы, и не очень жаждал обрести его снова. Но Бетод наступает, он скоро будет здесь. Лучше иметь оружие, не желая того, чем желать, не имея. Гораздо лучше. Надо смотреть правде в глаза.
— Спасибо тебе, — сказал Логен, принимая у Байяза меч и отдавая ему факел. — Наверное…
В камине потрескивал небольшой огонь, а в комнате было тепло, спокойно и уютно.
Но Логен не чувствовал умиротворения. Нервный, издерганный и испуганный, как всегда перед поединком, он стоял возле окна и глядел на двор внизу. Бетод приближался, он был где-то там, снаружи: двигался по дороге через лес, или проезжал между двух камней, или пересекал мост, или въезжал в ворота.
Первый из магов не выказывал признаков тревоги. Он удобно устроился в кресле, положив ноги на стол рядом с длинной деревянной трубкой, и с легкой улыбкой листал маленькую книжку в белом переплете. Он был само спокойствие, и от этого Логен чувствовал себя еще хуже.
— Хорошая? — спросил Логен.
— О чем ты?
— О книге.
— О да. Это лучшая из книг — «Основы высокого искусства» Иувина, краеугольный камень моего ордена. — Байяз махнул свободной рукой в направлении полок, закрывавших две стены, где аккуратными рядами стояли несколько сотен точно таких же книжек. — Это все она. Одна книга.
— Одна? — Взгляд Логена скользнул по толстым белым корешкам. — Чертовски длинная книга! И ты все прочел?
Байяз усмехнулся:
— О да, и не один раз. Каждый, кто принадлежит к моему ордену, должен прочесть ее, а под конец сделать собственную копию. — Он перевернул книжку так, чтобы Логен мог видеть текст. Страницы были густо исписаны рядами аккуратных, но непонятных символов. — Эту написал я сам много лет назад. Тебе тоже стоит прочесть ее.
— Я вообще-то не силен в чтении.
— Вот как? — спросил Байяз. — Жаль.
Он перевернул страницу и продолжал читать.
— А как насчет вон той? — спросил Логен. Он заметил еще одну книгу, одиноко лежавшую на самой верхней полке: толстый черный том, потрепанный, с исцарапанной обложкой. — Ее тоже написал этот Иувин?
Байяз нахмурился и посмотрел на книгу.
— Нет. Эта написана его братом. — Он встал с кресла, дотянулся до тома и стащил его с полки. — Здесь знание другого рода…
Он выдвинул ящик стола, сунул туда черную книгу и задвинул ящик обратно.
— Пусть лучше полежит отдельно, — пробормотал он, усаживаясь обратно в кресло и вновь раскрывая «Основы высокого искусства».
Логен глубоко вдохнул и положил левую руку на рукоять меча. Металл холодил ладонь, и это ощущение не успокаивало. Логен отпустил меч, снова повернулся к окну и посмотрел в глубь двора. У него перехватило дыхание:
— Бетод. Он здесь.
— Отлично, отлично, — рассеянно пробормотал Байяз. — Кого он привел с собой?
Логен присмотрелся к трем фигурам во дворе.
— С ним Скейл, — ответил он мрачно. — И какая-то женщина. Я ее не узнаю. Они спешиваются. — Логен облизнул сухие губы. — Входят внутрь.
— Разумеется, — проворчал Байяз. — Именно так поступают люди, когда хотят со мной встретиться. Постарайся успокоиться, друг мой. Дыши глубже.
Логен прислонился к беленой стене, сложил руки на груди и сделал глубокий вдох. Это не помогло: твердый комок беспокойства в его груди сжался еще сильнее. Он уже слышал тяжелые шаги в коридоре за дверью. Потом дверная ручка повернулась.
Скейл вошел в комнату первым. Старший сын Бетода был дородным даже в детстве, но с тех пор, как Логен видел его в последний раз, он растолстел чудовищным образом. Его голова, похожая на булыжник, как будто наросла на самой верхушке горы мускулов; череп у него был значительно уже шеи, мощная челюсть, плоский обрубок носа и самодовольные маленькие глазки навыкате. Тонкий рот кривила постоянная усмешка, совсем как у его младшего брата Кальдера, но в данном случае в ней было меньше коварства и куда больше жестокости. На его бедре висел тяжелый палаш, и Скейл ни на секунду не отнимал от него свою мясистую руку, злобно взирая на Логена и каждой порой источая ненависть.
Следом вошла женщина. Очень высокая, стройная и бледная, она выглядела болезненно. Ее раскосые глаза были столь же узкими и холодными, сколь глаза Скейла были выпученными и злыми. Густо наложенная на веки черная краска делала их еще уже и холоднее. На длинных пальцах сверкали золотые кольца, на тонких запястьях — золотые браслеты, на белой шее — золотые цепочки. Женщина обвела комнату ледяным взглядом голубых глаз, и каждая новая вещь, которую она замечала, поднимала ее к новым высотам отвращения и презрения: сперва мебель, затем книги, потом Логен, а больше всего — сам Байяз.
Самозваный король Севера вошел последним — внушительный как никогда, в богатом одеянии из дорогой узорной ткани и редкого белоснежного меха. На его плечах лежала тяжелая золотая цепь, а голову венчал золотой венец, где сиял алмаз размером с птичье яйцо. Морщин на улыбающемся лице Бетода прибавилось, волосы и бороду тронула седина, но он оставался высоким и энергичным. В его благообразном облике появилось больше властности, мудрости и даже величия. Он являл собой идеальный образ выдающегося, мудрого и справедливого властителя. Но Логен знал его слишком хорошо.
— Бетод! — приветливо сказал Байяз, захлопывая книгу. — Старый друг! Ты представить себе не можешь, как я рад видеть тебя снова.
Он убрал ноги со стола и продолжил, указывая на золотую цепь и сверкающий бриллиант:
— К тому же ты теперь достиг таких высот в этом мире! Помнится, в былые времена ты был счастлив повидаться со мной с глазу на глаз. Но великим людям необходима свита, и ты привел с собой… других людей. С твоим очаровательным сыном я, разумеется, знаком. Похоже, ты неплохо питаешься, да, Скейл?
— Принц Скейл! — прорычал чудовищный сынок Бетода и еще сильнее выпучил глаза.
— Гм-м, — протянул Байяз, приподняв бровь. — Но я не имел удовольствия встречаться с твоей спутницей…
— Меня зовут Кауриб.
Логен мигнул. Голос женщины был самым прекрасным звуком из всех, какие он когда-либо слышал, — успокаивающий, умиротворяющий, одурманивающий…
— Я колдунья, — пропела она, вскидывая голову с презрительной улыбкой. — Колдунья с самых
