Машина остановилась перед внушительным каменным портиком, и мужчина открыл дверцу с ее стороны.
— Оставайся на месте, Элизабет. Я позову Фартингейла, и мы отнесем тебя наверх.
— Минуту! — Лиз повернула к нему испачканное лицо так, чтобы на него упал свет из окон. — Я только сейчас поняла, что произошло. Это стоящее безумие! За кого вы меня приняли?
Мужчина склонился к ней, потом воскликнул:
— Господи! Почему вы не сказали, что вы не Элизабет?
— Возможно, потому, что я тоже Элизабет. А почему вы не сказали, что вы не мой брат Джон?
Мужчина выпрямился.
— Ладно, значит, произошла путаница. Мы это исправим, но сейчас мне нужно ехать в Элмдон. Вы останетесь здесь, за вами присмотрят. Не двигайтесь.
Он в два шага преодолел путь до парадной двери, и Лиз показалось, что он вернулся через секунду. С ним были мужчина средних лет в шоферской форме и пожилая женщина в простом сером платье.
— Оставьте юную леди со мной, мистер Бретт, вам нужно возвращаться. Ну, мисс, произошло изрядное недоразумение? — На лбу женщины появились морщины. — Я вам помогу. Осторожнее.
Темноволосый мужчина сел за руль. Он приспустил стекло и произнес:
— Фартингейл, запиши адрес и телефон родственников этой леди. Попытайся с ними связаться и объясни, что случилось, если надо, привези их сюда. Свяжись и с полицией Бирмингема, если начнется расследование. Я позабочусь о вещах в аэропорту. Миссис Джексон, вы знаете, что нужно делать. Позвоните доктору Уинтеру и попросите его прийти как можно скорее.
Он кивнул на прощание, и через минуту машина с ревом рванула вперед. Лиз хотелось рассмеяться. Кажется, она уже знакома с таким типом мужчин, которые любят отдавать приказания и ждут их точного исполнения. Интересно, что он сделает, если кто-нибудь откажется повиноваться ему. Забавно было бы узнать.
Лиз словно сквозь туман заметила, что спальня, куда ее принесли, была большой и роскошной, ночная рубашка — из тончайшего шелка, а постель оказалась мягкой, как пух.
Вскоре пришел врач и осторожно ее осмотрел. Когда он ушел, миссис Джексон вернулась с двумя таблетками и стаканом горячего молока. После Лиз погрузилась в сон.
Проснувшись утром, она чувствовала себя сносно, только болели шея и плечо. Девушка лежала тихо, оглядывая комнату. Лучи солнца проникали между голубыми парчовыми шторами, ковер был тоже голубым, мягким и шелковистым. Встроенная мебель из светлого полированного дерева изящно вписывалась в интерьер. На туалетном столике мерцали серебро и хрусталь. Красивая, роскошная женская комната. Наверное, она принадлежит ее неизвестной тезке. И кем она приходится мужчине, который привез ее сюда?
Лиз повернулась на постели, чтобы увидеть свое отражение в зеркале. Ее лицо было чистым, наверное, миссис Джексон вымыла его, когда девушка уже уснула. Что же еще случилось, пока она спала? Возможно, темноволосый мужчина вернулся и стоял у ее кровати, недоумевая, кто она?
Лиз поискала взглядом свою одежду, но тщетно. «Конечно, ее уже успела почистить и отгладить целая армия слуг». Представив это, она усмехнулась. Над кроватью висел витой шелковый шнурок. «Интересно, для чего он предназначен: для красоты или для дела. Наверное, все же для дела», — поразмыслив, решила Лиз. Чувствуя себя аристократкой при дворе «короля-солнце», она осторожно потянула за шнурок.
Вскоре раздался стук в дверь, и на пороге появилась миссис Джексон.
— Как ваше самочувствие, мисс?
— Чувствую себя хорошо, спасибо, но мне очень неловко. Не объясните ли, что произошло? Я даже не знаю, где нахожусь.
Миссис Джексон остановилась на почтительном расстоянии от кровати.
— Поместье называется Херонсвуд, мисс. Я экономка.
— Херонсвуд, где это? Уорикшир?
— Да, мисс, недалеко от Кенилворта.
Миссис Джексон подошла к встроенному шкафу и достала пушистый белый халат. Помогая девушке надеть его, она сказала:
— Я принесу вам завтрак, мисс.
Лиз посмотрела на ее плотно сжатые губы на морщинистом лице. От нее много не узнаешь, это точно. Да и какая разница? Вскоре ее здесь не будет.
— Не знаете, удалось связаться с моим братом в Солихалле?
Экономка покачала головой:
— Не знаю, мисс. Я не видела Фартингейла, когда он вернулся вчера вечером.
— Ясно. Сколько сейчас времени?
— Половина двенадцатого, мисс. Мистер Бретт уже позвонил из Бирмингема и сообщил, что вернется к полудню. Он приказал вам ни в коем случае не вставать до его прихода.
Лиз рассердилась. Значит, он ей приказал?
— Да, спасибо, миссис Джексон. И…
— Да, мисс?
— Хочу поблагодарить за все, что вы для меня сделали. Вы были очень добры. Спасибо за эти чудесные вещи.
Лиз указала на кружевную рубашку и белый халат из нежнейшей шерсти.
Какое-то мгновение миссис Джексон пристально глядела на нее. Потом сжала губы и, не говоря ни слова, вышла из комнаты.
Лиз проводила ее взглядом. Экономка вначале показалась ей сдержанной и суровой, но сейчас она заметила, как сжатые губы задрожали, а в тусклых глазах появились слезы.
Лиз легла и уставилась в потолок. Как странно оказаться среди незнакомых людей. Невозможно понять, что происходит вокруг. Ей было жаль, что она расстроила добрую экономку.
Через несколько минут раздался стук в дверь, и вошла молоденькая служанка с большим подносом. На ней была старинная униформа, из-под накрахмаленного белого чепчика выбивались вьющиеся рыжие волосы. Она застенчиво улыбнулась:
— Я Этель. Вот принесла завтрак. Миссис Джексон надеется, что он вам понравится.
Лиз посмотрела на поднос. На кружевной салфетке — изящная фарфоровая посуда с розочками. Серебряный кофейник, от которого шел восхитительный аромат. Яйцо всмятку. Тост, джем, кусочки желтого масла. Лиз почувствовала, что проголодалась.
Она села и поставила поднос на колени.
— Спасибо, Этель. Пожалуйста, передайте миссис Джексон, что все великолепно, и, уверена, завтрак мне очень понравится.
Этель широко улыбнулась и вышла, а Лиз с удовольствием принялась за еду. Уминая за обе щеки, она попыталась представить себе перспективу. Скорее всего, Лиз ожидала трудная жизнь сиделки, пока не удастся скопить денег, потому что, если Джон с Дороти и пригласят ее остаться в Солихалле, она, пожалуй, не сможет это вынести.
Съев все до крошки и опустошив кофейник, Лиз откинулась на подушку. Какой безмолвный дом! Где-то часы мелодично пробили двенадцать, и раздался стук в дверь.
— Войдите! — крикнула Лиз.
В комнате появился Бретт. Он уселся на стул у окна лицом к ней.
— Доброе утро, — формально произнес он. — Надеюсь, после вчерашнего вы чувствуете себя не хуже.
— Благодарю, мне намного лучше.
Лиз с любопытством разглядывала его. Мистер Бретт был моложе, чем ей показалось ночью. Возможно, из-за уверенных манер она решила, что он примерно одного возраста с Джоном. Сейчас Лиз стало ясно, что этому мужчине около тридцати или чуть больше. Вчера она успела заметить, что он ухожен, но, несмотря на это и безупречную одежду, его нельзя было назвать абсолютным чистюлей. Густые темные волосы мистера Бретта были небрежно зачесаны набок, а на щеке виднелся порез от бритвы.
