— Я знаю, что ты с ним разговаривал. Я это сразу заметила в тот вечер, когда мы были… когда мы общались в его доме.
— О чем ты? — Дэннис захлопнул крышку гриля и повесил сбоку лопатку. «Тау» обладали гигантским «Вебером», настоящей легендой университетского городка. Гриль пришлось приковать цепью к фундаменту общежития, чтобы «Дэки» его не украли.
— Кончай заливать, Дэннис. — Брайан шагнул к Дэннису, обвинительно тыча в него пальцем. — Игры закончились.
Но в том-то и состояла проблема: они все еще участвовали в игре. Сама ситуация входила в замысел Уильямса, и именно поэтому осознать происходящее было чертовски трудно.
— Я говорил с ним один раз, — сказал Дэннис, глядя вдаль, на Верхний двор, где несколько студентов устраивали пикет против повышения платы за обучение, которое скоро вступало в силу. Протестующие медленно пересекали виадук с плакатами над головой, которые раскачивались на ветру. — Может, дважды. Мы просто болтали о Полли. Об учебе. Ничего особенного. Слушайте, если вы думаете, что я имею какое-то отношение к тому, что профессор сбежал из города, то…
— Дело не в этом, — резко сказала Мэри. — Просто есть еще кое-что, о чем ты сам пока не знаешь.
— О чем, Мэри?
Брайан достал книгу и осторожно показал ее Дэннису, словно в ней содержалась какая-то зловещая тайна. Он пролистал страницы, останавливаясь в нескольких местах, как будто среди той бессмыслицы что- то можно было разобрать.
— Что это за фигня? — спросил Дэннис.
— Это книга Уильямса о пропавшей девушке по имени Дианна. О ней рассказывал детектив из Кейла.
— Только это не книга, — сухо заметил Дэннис. Казалось, он все еще пытался уловить смысл напечатанных слов: «во имя во имя во имя во имя во имя».
— Точно, — вставил Брайан. — Вот почему я думаю… мы думаем, что это входит в… задумку Уильямса.
Он все рассказал Дэннису: о разоблачении детектива; о поездке в школу Кейла и о разговоре с Бетани Кавендиш; о загадочной фразе, замеченной Мэри среди бумаг на столе профессора; о записке Дэллы Уильямс на вечеринке и, наконец, об их дискуссии с Троем Хардингсом.
— Вот черт! — прошептал Дэннис. Он открыл «Вебер» и переложил хот-доги на пластиковую тарелку. Некоторое время помолчал, размышляя над услышанным. — Так вы считаете, что Уильямс как-то связан с пропавшей девушкой из Кейла?
Впервые кто-то озвучил это предположение. Оно оставалось невысказанным, зависло в воздухе между Брайаном и Мэри еще с прошлой ночи, когда Брайан явился в Браун-Холл. «Как будто он сам был там», — сказала ему Бетани Кавендиш. Тогда эта фраза казалась всего лишь безобидным замечанием, но теперь, принимая во внимание собранную за прошедший день информацию, слова Бетани приобретали огромное значение.
— Думаю, да, — произнес Брайан.
Они понимали, что ввязались в непростое дело, и эта мысль давила на них. Все трое стояли молча на нагретой крыше дома «Тау», силясь понять свою роль в происходящих событиях.
— Что будем делать? — спросил Дэннис. Члены его братства возникли у выхода в ожидании еды, и он передал им тарелку.
Брайан и Мэри уже обсудили все на пути к общежитию «Тау». Они решили, что другого выхода нет, и, чтобы остановить происходящее, им придется дойти до конца, добраться до самой сути. Они снова должны отыскать пропавшую девушку, во второй раз, и только тогда, возможно, прояснится роль Уильямса. Мэри уже смирилась с тем, что на выходных не поедет домой готовиться к экзаменам, как обещала; в действительности она уже предупредила мать по телефону. Когда та спросила, не связан ли Дэннис как-то с ее решением остаться в университете, Мэри не стала ни подтверждать, ни опровергать эту догадку.
— Нужно ее найти, — обратилась она к Дэннису, впервые подразумевая не Полли, а Дианну Уорд.
27
В тот вечер Дэннис встретил Элизабет в «Казаке» — небольшом баре на границе Дилейна и Кейла. Она уже была пьяна. Дэннис проскользнул перед ней, и Элизабет уставилась на него небрежным рассеянным взглядом.
— Что с тобой? — спросил он.
Ранее они еще раз беседовали в библиотеке, и хотя Дэннису пришлось признать, что все было уже не как прежде, тем не менее в их разговоре сохранилось некое приятное волнение. Элизабет вновь принимала Дэнниса, смотрела на него и обдумывала его реплики.
— Ничего, — пробормотала она. — Этот… долбанный дисер. — Последнее слово прозвучало как-то непристойно, словно Элизабет выругалась.
— Следующие несколько дней я буду занят, — сообщил Дэннис.
Элизабет только вяло кивнула.
— Поеду с друзьями в путешествие, — сказал он.
И вновь медленный кивок. Элизабет, конечно, была в курсе, но Дэннис решил удостовериться. Удостовериться, что она все знает и запомнит, когда он приедет назад, и тогда, возможно… возможно, к ним вернется былая близость.
Кто знает, может, это и станет наградой Дэнниса. Всего неделю назад его обида на Элизабет — болезненная, извращенная обида — переросла в нечто иное. В отчаяние. Да, признавался себе Дэннис: теперь, когда его отвергли, он отчаянно желал Элизабет. Ночи напролет он изобретал способы вернуть ее.
С минуту оба молчали. Затем заговорила Элизабет:
— У меня татуировка.
Когда Дэннис никак не отреагировал, она продолжила:
— Показать?
Дэннис удивленно смотрел, как она оттянула рукав и обнажила тыльную сторону руки.
— Классная, правда? Видел когда-нибудь такую?
— Нет, — солгал Дэннис. — Не видел.
На руке, выведенные кроваво-красными чернилами, красовались две сплетенные буквы: «С» и «П».
Кейл и Белл-Сити
Осталась одна неделя…
28
