я хотела бы расплатиться полностью, мистер Соумс, поскольку вы прекрасный поставщик. Понимаете, мистер Соумс?
На его грубом лице появилась улыбка.
– О, разумеется, я никому не скажу, мисс Лэндон. Ни слова, будьте спокойны.
Морайя быстро и любезно проводила мясника до двери, потом прислонилась к ней и глубоко вздохнула, но вовсе не от облегчения. Она лишь выиграла время, не более того. Даже то, что отец отыграется, не прибавит ей денег. Морайя не представляла себе, как поступить с мистером Соумсом через неделю. Что касается других кредиторов, то она горячо надеялась, что с ними расправится кухарка при помощи метлы.
А пока ее ждали дела. Морайя распахнула дверь. Иносказательно говоря, ей предстояло подготовить сцену к вечеру. Она быстро прошла к главной лестнице. Еще рано утром она отдала указания Финчу и полагала, что он их выполнил. Беднягу шокировала просьба Морайи слегка напоить отца, но ровно настолько, чтобы он был доступен для общения с ней.
«О Боже, – подумала она, – если уж эта просьба так озадачила Финча, что бы он сказал… что бы сказали они все, узнав, где я провела две последние ночи?» Она содрогнулась при этой мысли, но уже в следующее мгновение ее разобрала злость. Будь все проклято! По крайней мере, у них останется крыша над головой! Они не смеют ее осуждать! Но и раздражение, и бравада быстро иссякли. Никто ни о чем не догадается. Она и сама далеко не все понимала.
Глава 18
Морайе с трудом удалось убедить отца, что жалеть самого себя стыдно, и уговорить его встретиться вечером с лордом Роаном. Он твердил, что все это ни к чему, а Морайе не собрать столько денег, сколько нужно для новой игры, и что к тому же он, наверное, опять проиграет. Она долго внушала отцу, что ему просто не везло, а теперь все, вероятно, сложится иначе. Наконец Морайя извлекла из кармана платья пачку банкнот.
Барон удивленно посмотрел на деньги, потом на дочь, и в глазах его сверкнула надежда.
– Откуда… ты сказала, будто что-то продала? Что именно, дорогая? – спросил он, проглотив подступивший к горлу комок.
Она принялась повторять заученную историю о мамином сапфировом браслете, но поняла, что отец ее уже не слышит. В его глазах появился какой-то странный блеск, и Морайя догадалась, что он ушел в свой собственный мир и уже строит радужные планы. Она вселила в него веру в победу. Это радовало и одновременно пугало ее. Если отца привела в такое возбуждение одна мысль о новой игре, о новом шансе, как ей удержать его от продолжения, когда он убедится, что благодаря вернувшемуся везению отыграл свое состояние? Но Морайя знала, что должна этого добиться. Она не сомневалась, что в глубине души отец хочет того же, надеется, что дочь защитит его от самого себя.
Теперь, видя, как он спускался по широкой лестнице в предвкушении прибытия виконта, она тяжело вздохнула. Отец выглядел элегантно в черном сюртуке и в коротких, до колен, панталонах. И хотя вид у него был, возможно, слишком изысканным для провинции, Морайя ничего ему не сказала. Черный с белой отделкой, шитый золотом жилет, несмотря на солидный возраст отца, все еще шел ему. «Поразительно, – думала она, – что склонность отца к выпивке не отразилась на его внешности. Вот только глаза всегда красные». Сейчас они светились, радостью, а на губах играла улыбка.
Морайе он напоминал ребенка, ожидающего долгожданный подарок. Она снова вздохнула. Да, нелегко видеть себя в роли матери собственного отца.
Морайя вошла вместе с Лэндоном в гостиную. В камине пылали дрова, а в бронзовых бра между высокими панелями, которыми были обшиты стены, горели свечи. Она быстро обвела глазами гостиную. Этой роскошной комнате придавали какое-то особое тепло большой толстый зеленый с золотом ковер, покрывавший паркетный пол, шторы из индийского набивного шелка и великолепные скатерти на расставленных по периметру столах. Особенной изысканностью отличались стулья в стиле королевы Анны, а также дрезденские статуэтки на каминной доске и на столике красного дерева. Казалось, эта комната неподвластна времени. Морайя полагала, что гостиная выглядела так же и лет двести назад. В Уикеме существовало неписаное правило: каждая входившая в дом новобрачная могла декорировать заново помещения по своему вкусу, но гостиная оставалась неприкосновенной, ее лишь немного обновляли. Но даже это делали так, чтобы сохранялся ее первоначальный вид.
Эта комната, по мнению Морайи, свидетельствовала о стойкости Уикемского аббатства.
После смерти матери гостиной пользовались мало, поскольку отец постоянно отсутствовал, Морайя обрадовалась, что отец решил сегодня собрать всех здесь перед обедом. Она считала это вполне уместным, принимая во внимание первый визит виконта в Уикем.
Вспомнив о Роане, Морайя ощутила, как внутри что-то дрогнуло. Противоречивые чувства к нему повергли ее в замешательство. Не желая, чтобы видели ее лицо, она подошла к окну, раздвинула гардины и уставилась невидящими глазами в вечерний мрак! Да, Морайя очень гордилась своим домом и понимала: сегодняшнее появление виконта – свидетельство того, что Лэндоны способны содержать Уикем. При всем том девушку одолевали уныние и страха при мысли о встрече с лордом Роаном, когда им придется делать вид, будто они не знакомы. Она жалела, что цель его первого визита в Уикем совсем другая, а не… не…
Голос барона, велевшего принести херес, прервал размышления Морайи. Повернувшись, она увидела, как он вошел в комнату под руку с Тэсс. Его лицо озаряла улыбка. У Морайи перехватило дыхание: Тэсс в эту минуту невероятно напоминала их мать. Да, сходство было поразительным. Единственное вечернее платье Тэсс из бледно-желтого батиста восхитительно подчеркивало очарование ее расцветавшей фигуры. Морайя вдруг поняла, что сходство сестры с баронессой, видимо, в прическе. Сегодня волосы Тэсс не были, как обычно, зачесаны назад и стянуты лентой. Ее светлые локоны лежали плотными рядами, в точности как у матери. «Интересно, заметил ли это отец?» – подумала Морайя.
Она удивленно покачала головой, размышляя о необычном сходстве Тэсс с матерью решительно во всем. После разговора с отцом Морайя заставила себя побеседовать с сестрой. Боясь этого разговора, она не могла допустить, чтобы Тэсс узнала о постигшей отца катастрофе из пересудов слуг. Сестра приняла эту новость вполне спокойно, в чем, собственно, не было ничего удивительного, поскольку именно так же отреагировала бы на это их мать. Конечно, удар значительно смягчило то, что у отца появилась возможность отыграться.
– О, бедный папа! Как ужасно он должен себя чувствовать! Меня бросает в дрожь при мысли о том, что сталось бы с нами, если бы… О, ты просто чудо, Морайя. Неужели ты ухитрилась держать у себя столько лет этот браслет, не говоря о нем ни слова! И без колебаний продала его теперь, когда он мог бы нам так понадобиться… О, я знаю, папа сегодня обязательно выиграет! Уверена в этом! – совершенно невозмутимо воскликнула Тэсс.
