– Ты проделала такой путь – и не хочешь рассказать? – с добродушной насмешкой спросил он.
– Он говорит, что твой отец, – я имею в виду Джефри Сэвиджа, – в колонии усыновил двух мальчиков примерно того же возраста, что его сын. Взял над ними опеку и сказал, что они тоже его сыновья. – Джулиана подняла на него глаза: – Это правда?
– Это зарегистрировано, – спокойно ответил он.
– Ох, – еле слышно простонала она.
– Почему это так важно?
– Он думает, что ты один из этих мальчиков. Потому что не верит, что ты Кристиан, а мальчики делились своими секретами, и поэтому ты так много знаешь о моем брате.
– Ты думаешь, что это правда? – спросил Кристиан. – Что я один из этих мальчиков?
Джулиана покачала головой:
– Я не знаю.
– Понятно. – Он улыбнулся. – Значит, ничего не меняется?
– Конечно, меняется! – Она удивилась. – Если ты не Кристиан, тебе надо бежать! Все бросить и бежать, пока не поздно.
– А ты? Что думаешь ты? – Он смотрел на нее как-то странно; ее лицо выступало из тумана, словно во сне, волосы покрывала роса, невинные глаза были широко открыты. Он поджал губы. – Как я раньше не догадался? – мягко сказал он. – Было бы странно, если б воспитанная молодая женщина помчалась в ночь на встречу с предполагаемым преступником, и все только ради того, чтобы предупредить его: пусть уезжает, а то ему худо будет. Так ты, значит, добрая самаритянка? Или тобой движут причины более понятные?
Джулиана с недоумением смотрела на него.
– Тебя соблазнили? – размышлял он. – Деньгами? У баронета полные карманы, он мечтает, чтобы я исчез и не пачкал скандалом его имя. Сквайр тоже не бедствует, хоть и не Мидас, и у него причины повесомее: он хочет выдать дочь замуж за графа Эгремонта и получить его сокровища. Каждый из них или оба могли дорого заплатить за твою миссию милосердия.
– Ты думаешь, что я?.. – Она шарахнулась от него как от умалишенного.
Он пожал плечами:
– Я во все могу поверить, особенно сейчас, когда сливы поспели для сбора урожая и мое бегство выгодно куче людей.
– А мне какая выгода? – в ярости спросила она. – Мне не нужны деньги. Я небогата, но не нуждаюсь!
Он невесело улыбнулся:
– То же самое сказал мой отец, когда нас обвинили в воровстве. Нам никто не верил, кажется, даже сейчас не верят. Так что, возможно, ты говоришь правду. Но кажется, тебе нужны мои поцелуи – ага, в этом больше смысла. Может, дело и не в деньгах.
«А что? – сказал он самому себе. – Есть женщины, которых привлекает опасность, Господи, я это прекрасно знаю. Охранники в Ньюгейте зарабатывали на последней ночи заключенного. Женщины платили огромные суммы, чтобы провести последние часы в объятиях осужденного, как ни убого было их убежище. У него могло быть лицо, как лопата, тело годилось на корм воронам, часто у него не было шанса получить лежанку даже в его последнюю ночь на этой земле, и некоторые из этих женщин тоже были хорошо воспитаны. – Он дернул плечом. – Некоторых женщин приводит в восторг, что они занимаются любовью с обреченным на смерть».
В свете занимающегося утра была видна кривая, почти глумливая улыбка.
– Кстати, ты говоришь, что все еще меня не знаешь. А это веская причина для того, чтобы сообразить: ведь я тоже тебя не знаю, не так ли?
Джулиана пощечиной согнала насмешку с его лица. И замерла в ужасе от того, что сделала. Он был ошеломлен.
– Извини, я сожалею, – прошептала она.
– А я нет, – сказал он и привлек ее к себе. Он просто держал ее в объятиях. Она уткнулась лицом ему в плечо и задрожала.
– Чш-ш, – сказал он ей на ухо. – Не плачь. Я это заслужил. А вообще-то спасибо. Что бы ты ни думала обо мне, я тебя знаю, Джулиана. Я только забыл, потому что знал слишком много женщин, не похожих на тебя.
Он погладил ее по голове и коснулся губами.
– Нет, – тихо сказала она. – Пожалуйста, не целуй меня.
Она почувствовала, что его губы изогнулись в улыбке.
– Наверное, теперь уже нельзя? После того, что я сказал? У меня не осталось ни единого шанса, да?
Она отодвинулась, чтобы взглянуть на него, поморгала, увидев покрасневшую щеку, и хотела сказать «нет». Потом поняла: да.
Он поцеловал ее.
Это был невинный поцелуй, без страсти, без ищущих рук, в нем участвовали только сердца.
Кристиан улыбнулся ей. И она потеряла голову – снова привлекла его к себе.
