— Проиграете, — заверил ее Раф. — Я предвижу все ваши ходы. Я старый солдат, Брен, и привык держаться настороже с любым противником. Это касалось не только поля боя. Самыми коварными противниками для нас были женщины — они, как никто, сражались и на балах, и в посте… других местах, — быстро поправился он. — Черт возьми, вы отличный товарищ, и я забываю про ваш пол!
Усмехнувшись, Бренна снова сосредоточилась на шахматной доске.
— Не стесняйтесь меня, — промолвила она. — Я почти три месяца провела в армейском госпитале и наслушалась всего.
— Поскорее забудь об этом, Брен, — посоветовал Эрик. — Не все такие, как наш друг Раф. Он понимает тебя, но многие способны превратно истолковать твое поведение. Ты поступила безрассудно, покинув дом и отправившись одна, без сопровождения, в Индию. Я говорил это тогда и повторяю сейчас. Тебе не следовало делать этого, хотя иначе я не выбрался бы оттуда. — Он печально улыбнулся. — Брен измотала там всех медсестер, Раф. Видел бы ты, как она гоняла их, словно пограничная шотландская овчарка. И даже лаяла, если требовалось.
— Я не лаяла.
— Она была неумолима, — продолжал Эрик. — Приводила ко мне врачей, приносила воду и еду и ухаживала за мной, как за младенцем. Бренна приехала ко мне, как только получила сообщение о моей болезни, и оставалась, пока мне не стало лучше. Ей даже не удалось посмотреть страну, поскольку она не отходила от моей постели ни на один день. А когда возникла опасность рецидива из-за тяжелого климата, поспешила отправить меня домой. Я очень ценю твои заботы, Брен, но по-прежнему сожалею, что ты покинула дом.
Она пожала плечами:
Со мной постоянно была служанка, и я жила в респектабельном доме вместе с женой и сестрой твоего друга. Во время путешествия из Англии меня сопровождала пожилая женщина, и, признаться, более нудного создания я никогда не встречала. Она заставляла меня соблюдать все правила приличия.
Эрик покачал своей златокудрой головой.
— Ты уехала из дома незамужней и вернулась назад в том же статусе. В твоем возрасте так не поступают.
— Но мама не могла поехать к тебе. Папа — тоже, и никто другой. Неужели мне следовало оставить тебя одного? Я была самой подходящей кандидатурой, и давай прекратим этот разговор.
— Хорошо. Я знаю, ты старалась ради меня, но все-таки сожалею об этом. А теперь еще и скандал!
— Ты имеешь в виду игру в шахматы с лордом Долтоном? — пошутила Бренна.
— Во многих кругах это воспримут именно так, — серьезно вставил Раф.
Бренна посмотрела на него и улыбнулась.
— Если история с дамами выйдет наружу… — начал Эрик.
— Не выйдет, — заверили его Бренна и Раф.
— Я разговаривала с Аннабел, и она согласилась оставить случившееся в тайне. Если мы уедем, никаких разговоров не будет и инцидент забудется. Хотя я, наверное, буду помнить до конца дней своих, какие у них были лица, когда я открыла дверь! Вероятно, такое же выражение лица было у меня, когда однажды в Индии я обнаружила змею в своих домашних туфлях.
— Войдя, я увидел вас… — Раф рассмеялся. — Вы вы глядели так, будто вас подстрелили, а они стояли с такими лицами, словно нашли вас мертвой.
— Нет, — возразила Бренна. — Тогда они по крайней мере должны были бы пожалеть меня. Скорее всего их потряс халат. Малиновый! Да еще с красными драконами. Эрик, у твоих подружек ужасный вкус.
— Мой голубой украли, — отозвался Эрик. — Надо было свой надевать.
— Я потеряла его. Но если бы на мне был мой халат, впечатление только ухудшилось бы.
— В самом деле? — спросил Раф с преувеличенным интересом. — Как же он выглядел?
Бренна густо покраснела и снова склонилась над шахматной доской. Она коснулась пальцем пешки, намереваясь двинуть ее. У Бренны были длинные тонкие пальцы, но сейчас Раф заметил, что ногти ее обкусаны до самого основания. Это удивило его. Бренна, безусловно, настоящая леди, а у леди руки всегда ухоженные. Она убрала руку от фигуры, перехватив его взгляд, и поджала пальцы так, чтобы ногти не были видны. Раф хотел сказать, что ему безразлично все это, но не смог.
— Вам обязательно надо ехать так скоро? — спросил он и поспешно добавил, заметив, что Бренна внимательно посмотрела на него: — Нам ведь так весело вместе.
— Какое же веселье вас ждет, если мы останемся! — изумилась она.
Да, — согласился Раф. — Я не подумал об этом. Послушай, — обратился он к Эрику. — Если я покорю свою даму и мы в конце концов поженимся, надеюсь, со временем ситуация изменится к лучшему. Мне не хотелось бы терять связь с тобой. Я очень сожалею, что вы должны уехать так скоро. Ты же знаешь, я бы оставил вас по меньшей мере на несколько недель, если бы не сложившиеся обстоятельства.
— Знаю, — ответил Эрик.
— Мы уже наняли экипаж и приготовились к отъезду, — вставила Бренна. — Нам только нужно согласие доктора, несколько флаконов его лекарств, и мы двинемся в путь. Мы очень благодарны вам за гостеприимство.
— Надеюсь, вы напишете мне, как ваши дела? — спросил Раф.
Бренна молча взглянула на него, и Рафу не удалось угадать ее мысли по выражению лица — комната освещалась газовыми лампами, висящими высоко на стенах, и потому свет был рассеянным. До сих пор ему казалось, что это создает уют.
Он был рад новой встрече с Эриком. Они подружились в госпитале в Испании, и Раф считал его настоящим другом, с которым приятно иметь дело. Красивое лицо и атлетическое сложение придавали Эрику сходство с самоуверенным ленивым львом, и у него были все основания гордиться своей внешностью. Однако Раф вскоре обнаружил, что Эрик далек от этого. Он переносил тяжелое ранение с незаурядной силой воли и мужеством. Узнав его поближе, Раф понял, как великодушен, деликатен и необычайно смел его друг. Сестра Эрика тоже вызывала восхищение. Сдержанная, но с развитым чувством юмора, она то и дело проявляла новые, очаровательные качества. Раф размышлял о том, как приятно они могли бы провести оставшиеся несколько вечеров — беседовать, играть в карты, музицировать и развлекать Эрика.
В обществе женщин Раф всегда чувствовал себя более комфортно при вечернем освещении. В тусклом свете его рыжие волосы были не так заметны, и он почти не отличался от других мужчин. Правда, сейчас пламя от камина окрашивало волосы всех троих в яркие тона. Даже иссиня-черные локоны Бренны казались малиновыми.
Внезапно показалось, что темные углы комнаты хранят какие-то тайны. Бренна сидела за шахматной доской у самого края светового пятна, так что ее лицо оставалось в тени и выражение ее глаз трудно было определить. Раф видел только высокие скулы и губы, тронутые легкой улыбкой.
— Разумеется, — сказала она наконец. — Мы напишем вам. И в свою очередь ожидаем, что вы известите нас о вашей помолвке. — Бренна снова склонила голову над шахматной доской. — Ваш ход.
— Сообщите о своем прибытии домой! — попросил Раф, когда карета готова была тронуться в путь.
Эрик сидел у окошка, и ранние солнечные лучи окрашивали его лицо в теплые тона. Он улыбнулся, и на мгно вение показался вполне здоровым. Врач сказал, что его пациент заметно окреп. Раф нахмурился. Он все еще чувствовал себя неловко, отправив друга так скоро.
— Не переживай, — успокоил его Эрик. — Я в порядке. Надеюсь, мы встретимся скоро при более благоприятных обстоятельствах. Сообщи, когда можно будет потанцевать на твоей свадьбе. До свидания, дружище!
Лица Бренны почти не было видно за братом, но Раф услышал ее голос:
Мы напишем вам. Желаю счастья и благодарю вас.
Кучер щелкнул кнутом, и карета двинулась. Раф наблюдал за ней, пока она не свернула и не скрылась из виду. Он подождал еще немного, испытывая странное нежелание возвращаться домой.
Но не только Раф был огорчен этим отъездом.
— Кажется, теперь слуги здесь больше не нужны, — услышал он, войдя в дом, голос лакея — тот
