Раф кивнул:
— Ваших имен достаточно, чтобы вас приняли. Я пошлю письмо Аннабел.
В комнате наступила тишина. Бренна не знала, что сказать. На душе у нее было тяжело. Они сидели в гостиной, залитой солнечным светом, однако он не рассеял напряжения, возникшего с прибытием гостей, и тревоги, охватившей ее. Услышав какой-то шум у входной двери, Бренна быстро поднялась. Ей хотелось покинуть комнату, но этого не потребовалось.
— Добрый день, — раздался веселый голос. — Я не помешал?
В дверном проеме показался Эрик.
— Ничуть, — сказал Раф. — Входи… и познакомься с моей семьей.
После того как закончилась церемония представления, заговорила Сильвия:
— Трудно поверить, что вы брат и сестра! — Она посмотрела на Эрика.
— Мы единокровные, но очень преданы друг другу.
— Хорошо сказано, — заметил маркиз. — По-моему, у брата с сестрой всегда более близкие отношения, чем у братьев между собой. — Скривив губы, он обменялся взглядом с женой.
Бренна взглянула на Рафа. Ни один мускул на его лице не дрогнул, когда он услышал этот косвенный намек на обстоятельства его рождения.
— Боюсь, ни один из моих сыновей не испытывает такого чувства к другому, — добавил маркиз.
Раф молчал, а Грант склонил голову, как бы признавая справедливость замечания.
— О, у нас очень хорошая семья, — вставил Эрик, — и мы ко всем относимся весьма доброжелательно. Насколько я знаю, мои родители жаждут познакомиться с вами. Вас не было на свадьбе, о чем мы крайне сожалели. Надеюсь, теперь вы полиостью выздоровели, миледи?
Бренну насмешил вежливый укол Эрика в адрес маркизы.
«Преданны — не то слово, — подумала она. — Брат готов сражаться за меня с самим дьяволом». В этот момент Бренна обратила внимание на Эрика и Гранта, резко отличавшихся друг от друга.
Эрик был высоким красивым блондином, как и Грант, но на этом сходство кончалось. Эрик держался с небрежной львиной грацией и отличался необычайной добротой, смелостью и веселым нравом, что привлекало к нему женщин. Его друзья тоже были высокого мнения о нем, и те, кто сражался вместе с ним на войне, говорили, что готовы пойти за ним в огонь и в воду.
Грант, напротив, был холоден как лед, сух и сдержан, и его благородную внешность портило надменное выражение лица. «Хорошо, что он не был в армии, — подумала Бренна, — потому что едва ли товарищи по оружию чувствовали бы себя легко рядом с ним». Она также не представляла себе, чтобы женщинам доставляло удовольствие его общество. И хотя не вызывало сомнений, что родители Гранта поддерживают его, казалось, даже им не по себе рядом с сыном.
— Спасибо за внимание, я уже вполне здорова, — смутилась маркиза.
— Я рад, что вы приехали, — добавил Эрик. — Мои родители тоже должны скоро прибыть.
— Скоро? — послышался знакомый бас из холла. — Эрик ошибается — мы уже прибыли!
— Папа! — воскликнула Бренна. — Мама! — И, не заботясь о том, что подумают о ней родители Рафа, бросилась в холл приветствовать отца и мать. — Давно ли вы здесь? О, Эрик, негодник! Ты знал! Это все твои дурацкие шутки!
Смеясь, Бренна обнимала родителей. Затем последовали многочисленные восклицания и смех. Они радовались встрече так, будто не виделись целый год. Однако вскоре Бренна поняла, что пора вернуться к семье Рафа.
Раф сделал соответствующие представления.
Маркиз слегка склонил голову, а полковник протянул ему руку. Маркиза же достала небольшой золотой монокль и осмотрела мать Бренны, прежде чем поздороваться с ней. Бренна залилась краской от подобной неучтивости, однако подавила улыбку, когда ее мать, в свою очередь, внимательно оглядела маркизу — невозмутимо и с любопытством.
По тому, что Мора улыбнулась неискренне, Бренна поняла, что мать слышала все, о чем говорили в гостиной, перед тем как ее муж объявил об их появлении.
— Милорд, — Мора Форд слегка поклонилась отцу Рафа, — рада познакомиться с вами. Миледи, — обратилась она к маркизе, так же поклонившись. — Ну а этого молодого человека нет необходимости представлять. — Мора взглянула на Гранта. — В отличие от Рафа нетрудно догадаться, чей он сын!
Воцарилась внезапная тишина. Бренна раскрыла рот от изумления, Раф застыл как камень. Мора Форд ухитрилась шокировать даже его родителей. В разговорах между собой они не раз намеками касались происхождения Рафа, но эта явная бестактность исходила от незнакомой женщины. «Как мама позволила себе это?» — испуганно подумала Бренна.
Однако казалось, Мора Форд не заметила своей оплошности и продолжала развивать эту тему.
— Да, ваш старший сын очень похож на вас, — сказала она маркизу, — тогда как Раф позаимствовал черты своего прославленного предка, — спокойно добавила она.
— Его… предка? — насторожился маркиз.
— Несомненно. Знаменитого основателя вашего рода, — кивнула Мора. — Сэра Гриффита. Известного как «Гриффин из Эрроу-Корта»,
— Едва ли. — Маркиз немного успокоился. — Полагаю, вы говорите так, потому что они оба были воинами по призванию. Однако нет возможности узнать, как выглядел наш знаменитый предок.
Мора Форд рассмеялась чистым, звонким смехом.
— О нет, такая возможность есть! Не знаю, говорила ли вам моя дочь, что я увлечена изучением генеалогии. Однако не стану убеждать вас в своих познаниях, перечисляя всю свою родословную, хотя могла бы сделать это. Изучение родословных известных людей привлекает меня как наука. Я даже опубликовала статью на эту тему в журнале «Джентлменс мэгэзин». Может, вы видели ее? Разумеется, я подписалась как «М. Форд», не сомневаясь, что «Мора» независимо от ценности статьи не получит права на публикацию в таком почитаемом издании. Она снова весело рассмеялась.
— Я заинтересовалась этим предметом после рождения Бренны. Каждый заметит, что Эрик — копия своего отца, а Бренна похожа на меня. Бедную девочку многие считали чужеземкой, но я доказала, что она имеет валлийские корни, основываясь на убедительных фактах. История уходит в глубь веков, но наследственность никогда не лжет. Видимо, мать-природа довольно ленива, если стремится к повторению своих образцов. Когда Брен написала мне о вашем сыне, я начала изучать ваше семейство — и поздравляю вас с замечательной родословной, такой же длинной, как и моя. Мне пришлось прочитать множество исторических материалов, и теперь я могу утверждать, что Раф принадлежит к вашему роду в большей мере, чем кто-либо из вас. Потому что он, несомненно, наиболее ярко выраженный потомок вашего знаменитого предка.
— Несомненно? — переспросил маркиз, озадаченно сдвинув брови.
— Конечно. Это должно было быть ясно с первой минуты его рождения. Удивляюсь, почему вы не назвали его Гриффином. Впрочем, ему вполне подходит и ласковое имя Раф. Порой характерные признаки перескакивают через поколения, но никогда не исчезают полностью.
Маркиз хотел что-то сказать, но так и замер с полуоткрытым ртом. Его жена смотрела на Мору Форд не отрывая глаз. Грант прищурился, а Раф выказывал полную невозмутимость. Однако, взглянув на Эрика и отца, Бренна поняла, что они едва сдерживают смех. Успокоившись, она коснулась холодной руки Рафа. Бренна всю жизнь доверяла матери и решила не прерывать ее сейчас.
— Мой дорогой сэр! — воскликнула Мора Форд. — Сэр Гриффит — это Гриффин. Разве вы не знали этого?
— Конечно, нет, — холодно и резко ответил маркиз. — Но что в этом удивительного?
— Дорогой сэр, — продолжила мать Бренны, выступая перед мужем, чьи глаза вспыхнули, когда он услышал недопустимый тон маркиза, — есть два фактора, позволяющие проследить родословную: это имена и характерные наследственные признаки. Скажите, в вашем местечке много рыжеволосых людей, не так ли? Я могла бы долго рассказывать вам о саксах, гэлах и кельтах с таким же цветом волос, которые обосновались там еще до прихода норманнов. И уж конечно, до римлян и датчан. Но разумеется, ключевым фактором является имя.
Мора обвела взглядом своих слушателей, пребывающих в явном замешательстве.
— Граффидд — это валлийское имя, аналог Гриффина, — пояснила Мора, как преподаватель,
