Патрик огляделся. Кухня производила приятное впечатление, хотя было заметно, что в ней хозяйничает кто-то крайне педантичный — все блестело, вещи стояли ровными рядами. Не очень похоже на кухню в их с Эрикой доме, где на полках сейчас царил полный хаос, а из мусорного ведра через край сыпались упаковки от продуктов быстрого приготовления, которые можно разогревать в микроволновке. Затем в передней скрипнула какая-то дверь, и через несколько секунд на пороге кухни показалась сперва Эрика со спящей Майей на руках, а вслед за ней Шарлотта. Удивление, написанное на лице Эрики, быстро сменилось тревогой. Поддерживая подругу свободной рукой, она подвела ее к незанятому стулу. Патрик не видел, как выглядела Шарлотта до этого часа, но сейчас щеки у нее порозовели, а глаза были ясные и незаплаканные.
— Что вы тут делаете? — спросила она.
Ее голос все еще звучал хрипловато после того, как она несколько дней провела в чередовании молчания и крика. Она взглянула на мужа, но тот пожал плечами, показывая, что знает не больше, чем она.
— Мы хотели дождаться тебя, прежде чем…
Патрик запнулся, не находя нужных слов, и помолчал, соображая, как наименее болезненно изложить то, с чем пришел. Эрнст, слава богу, помалкивал, предоставив все на усмотрение коллеги.
— У нас появились кое-какие новые данные, касающиеся смерти Сары.
— Сведения о том, как произошел несчастный случай? Ну и что же? — сердито воскликнула Лилиан.
— Это не похоже на несчастный случай.
— Так на что же это похоже? Несчастный это случай или нет? — бросил Никлас тоном, в котором слышалось отчаяние.
— Это не был несчастный случай. Сару убили.
— Убили? Как же так? Она ведь утонула?
По Шарлотте видно было, что она совсем перестала что-либо понимать, и Эрика взяла ее за руку. Майя по-прежнему спала у нее на коленях, не ведая, что происходит вокруг.
— Она утонула, но не в море. Судебно-медицинский эксперт обнаружил в ее легких вместо морской воды, как можно было ожидать, пресную. Очевидно, это была вода из ванны.
Повисло напряженное молчание. Патрик тревожно посматривал на Шарлотту, а Эрика расширенными, испуганными глазами старалась поймать его взгляд.
Патрик понимал, что вся семья сейчас в шоке, и начал осторожно задавать вопросы, стараясь вернуть их к действительности. Вероятно, сейчас это было самым лучшим из всего, что он может сделать. По крайней мере, он так надеялся. Как бы там ни было, это его работа, и он обязан ради Сары и ее родных приступить к допросу.
— Итак, сейчас мы должны очень подробно установить как можно точнее, что делала Сара в это утро. Кто из вас видел ее последним?
— Я, — ответила Лилиан. — Я видела ее последней. Шарлотта легла в подвальном помещении отдыхать, Никлас уехал на работу, а я пока присматривала за ребенком. В начале десятого Сара сказала, что пойдет к Фриде. Она сама надела куртку и ушла. Она еще помахала мне на прощание, — произнесла Лилиан без всякого выражения, механическим голосом.
— Вы не могли бы уточнить, что значит — в начале десятого? Было это двадцать минут десятого? Пять минут? Сколько было на часах? Здесь каждая минута имеет значение.
Лилиан подумала:
— По-моему, было минут десять десятого. Но я не могу утверждать это с полной уверенностью.
— О'кей. Мы поговорим с соседями: может быть, кто-то что-то заметил и мы узнаем точное время. — Сделав пометку в блокноте, Патрик продолжил: — И после этого никто ее не видел?
Все отрицательно покачали головами.
— А что в это время делали вы, остальные? — резко вмешался Эрнст.
Патрика передернуло, и он мысленно обругал его за такие методы ведения допроса.
— Эрнст хотел сказать, что по правилам ведения следствия мы должны задать этот вопрос даже тебе, Никлас, и Шарлотте. Чистая формальность, которая нужна лишь для того, чтобы как можно скорее исключить из расследования всех непричастных.
Похоже, его попытка вести разговор в более мягких тонах, чем это сделал напарник, прошла удачно. Никлас и Шарлотта ответили на неудобный вопрос без особенного волнения, поверив, по-видимому, в объяснение Патрика.
— Я был в амбулатории, — сказал Никлас. — Мой рабочий день начинается в восемь.
— А ты, Шарлотта?
— Как и сказала мама, я прилегла отдохнуть в подвальном этаже. У меня была мигрень, — добавила она.
В ее голосе звучало удивление, словно она теперь сама не верила, что еще совсем недавно могла думать, будто в ее жизни имелись какие-то серьезные проблемы.
— Стиг тоже был дома. Он лежал у себя наверху. Он не встает с постели уже несколько недель, — пояснила Лилиан, все еще казавшаяся раздраженной оттого, что Патрик и Эрнст посмели приставать с расспросами о том, чем занималась ее семья.
— Стиг. Да, конечно же, Стиг. С ним мы тоже потом как-нибудь поговорим, но это сейчас не к спеху, — сказал Патрик, вынужденный признать, что совершенно забыл о существовании мужа Лилиан.
Последовало продолжительное молчание. И тут из какой-то комнаты донесся крик ребенка. Лилиан поднялась, чтобы сходить за Альбином, который, как и Майя, проспал весь переполох. Когда она вошла с ним в кухню, он сидел у нее на руках с обычным своим серьезным видом. Лилиан опустилась на прежнее место, ребенок у нее на коленях занялся золотой цепочкой, которая висела у бабушки на шее.
Заметив, что Эрнст собирается открыть рот, чтобы задать новые вопросы, Патрик остановил его предостерегающим взглядом и сам осторожно продолжил допрос:
— Есть ли такой человек, кто бы он ни был, кто желал бы причинить вред Саре?
Шарлотта посмотрела на него с изумлением и хрипло спросила:
— Кому могло понадобиться желать зла Саре? Ей же было только семь лет! — Голос ее сорвался, но она сделала видимое усилие, чтобы держать себя в руках.
— Так значит, вам не приходит в голову никакого мотива? Кто-нибудь, кто, например, хотел бы навредить вам?
Последнее предположение заставило Лилиан снова взять слово. Красные пятна, с которыми она встретила их в дверях, вновь ярко проступили на ее щеках.
— Кто-нибудь, кто хочет нам навредить? А как же! Такой найдется. Под это описание подходит только один человек, а именно — наш сосед Кай. Он ненавидит нашу семью и вот уже несколько лет делает все возможное, чтобы превратить нашу жизнь в ад.
— Глупости, мама! — вмешалась Шарлотта. — Вы с Каем уже много лет скандалите между собой, и с чего ему сейчас вдруг нападать на Сару?
— Этот человек способен на все. Говорю вам, он психопат. А потом, присмотритесь получше к его сынку Моргану! У него с головой не все в порядке, и мало ли что такому на ум взбредет! Вспомните, как разных психов повыпускали на улицу и чего они только не натворили. Этого по-настоящему тоже следовало бы держать за решеткой.
Никлас дотронулся до ее локтя, пытаясь успокоить, однако это никак не подействовало. Услышав возбужденные голоса, Альбин забеспокоился и захныкал.
— Кай ненавидит меня, потому что встретил во мне наконец человека, который не боится сказать ему поперек! Он много возомнил о себе оттого, что был вице-директором и у него много денег. Поэтому, переехав сюда с женой, он думает, что тут все перед ним должны стелиться! Тоже мне — королевское семейство! Он вообще ни с кем никогда не считается, так что, я думаю, от него можно ожидать чего угодно.
— Довольно, мама! — непривычно резко остановила ее Шарлотта, бросив в сторону матери сердитый взгляд. — Не надо устраивать тут сцену!
Окрик дочери заставил Лилиану замолчать. Злость кипела в ней, но она только стиснула зубы, не
