субботам и воскресениям исхождения творя на общие собрания церковные, а прочие дни пребывая у себя; причем каждый совершал молитву и служения особо.
5) У старца святого (Филимона) было такое правили служения: ночью пропевал он всю Псалтырь и песни (9, помещаемых в псалтири), не спешно, без суетливости, прочитывал одно зачало Евангелия, потом садился и сидел, говоря в себе:
6) Брат, видя, что он так всеусердно прилежит молитвенным служениям и иногда совсем изменяется от божественных помышлений, сказал ему: трудна тебе, отче, в такой старости так умерщвлять и порабощать тело свое? Он ответил ему: «поверь мне, Бог такое усердие и такую любовь к молитвенному служению вложил в душу мою, что я не в силах вполне удовлетворять ее к тому стремления; немощь же телесную побеждает любовь к Богу и надежда будущих благ». Так все желание его было умно воскрыляемо в небеса, и это даже во время трапезования, а не только в другие времена.
7) Однажды спросил его живший с ним брат некий, какие бывают тайны созерцания? И он, видя его неотступность и то, что он искренно ищет назидания, сказал ему: говорю тебе, чадо, что тому, чей ум совершенно очистился, Бог открывает видения самых служебных сил и чинов (ангельских).
8) Спросил он его и о следующем: чего ради, отче, паче всякого божественного Писания услаждаешься ты Псалтирию, и чего ради, поя тихо, ты представляешься будто разговаривающим с кем то? На это он сказал ему: «Бог так напечатлел в душе моей силу псалмов, как в самом пророке Давиде, и я не могу оторваться от услаждения сокрытыми в них всяческими созерцаниями; ибо они объемлют все божественное Писание». Это исповедал он вопрошавшему с великим смирением, пользы ради, и после долгого неотступного упрашивания.
9) Брат некий по имени Иоанн, от примория устремившись, пришел к святому сему и великому отцу Филимону, и обняв ноги его, сказал ему: что сотворю отче, да спасуся? Ибо ум мой носится и парит туда и сюда, где не следует. И он, помолчав немного, сказал: сия болезнь (душевная) есть принадлежность тех, кои внешни суть, и в них она пребывает. И в тебе она есть, потому что ты не возымел еще совершенно любви к Богу, еще не пришла в тебя теплота любви и познания Его. Говорит ему брат: что же мне делать, отче? Тот сказал ему: поди — возымей сокровенное поучение в сердце своем, и оно очистит ум от сего. Брат, будучи не посвящен в то, что этим сказывалось, говорит старцу: что же это за сокровенное поучение, отче? И он сказал ему: поди, трезвися в сердце своем, и в мысли своей трезвенно со страхом и трепетом говори: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя! Так преподает новоначальным и блаженный Диадох.
10) Брат пошел и, содействием Божиим по молитвам отца успокоившись, усладился таким поучением немного. Но потом это услаждение отошло от него, и он не мог уже трезвенно совершать такое делание и молиться. Почему он опять пошел к старцу и сказал ему о случившемся. Старец говорит ему: теперь узнал уже ты путь безмолвия и умного делания и вкусил происходящей от того сладости. Имей же сие всегда в сердце своем, — ешь ли, пьешь ли, беседуешь ли с кем, в пути ли находишься, или в келим сидишь, не преставай трезвенною мыслию и неблуждающим умом молиться такою молитвою, петь и поучаться в молитвах и псалмах; даже при исправлении самых необходимых потребностей своих не давай уму своему быть праздным, но заставляй его сокровенно поучаться и молиться. Так можешь ты уразуметь глубины божественного Писания и сокрытую в нем силу и дать уму непрестанное делание, да исполнишь апостольское слово заповедующее:
11) Брат спросил его еще: много суетных мечтаний вижу я во время сна. Старец сказал ему: не ленись и не малодушествуй; но прежде чем заснешь, многие сотвори молитвы в сердце своем и противостой помыслам и покушениям диавола водить тебя по воле своей, да воспримет тебя Бог. Сколько сил есть, заботься о том, чтобы засыпать с псалмами в устах и умным поучением, и никак не позволяй по нерадению уму своему принимать чуждые помыслы, но с какими помышлениями молился ты, в тех поучаясь склонись и на одр, чтобы и когда будешь спать, они пребывали в тебе, и когда пробудишься, собеседовали с тобою. Проговаривай также и святый символ православной веры прежде, чем заснешь, ибо православствовать о Боге есть источник и охрана всех благ.
12) Еще спросил его брат: сотвори любовь, отче, скажи мне, какое делание имеет твой ум? Научи меня, чтобы и мне спастися. Он сказал ему: зачем это любопытствуешь ты знать? Тот встал, обнял ноги святого, и, лобызая их, умолял его сказать ему это. Старец довольно времени спустя, сказал: не можешь еще ты понести сего. Давать каждому чувству пригодное дело свойственно мужу, обыкшему вращаться в благах правды; и невозможно дара сего сподобиться тому, кто не стал совершенно чист от суетных помышлений мира. Потому, если ты истинно желаешь сего, держи сокровенное поучение в чистом сердце. Ибо если пребудет в тебе непрестанно молитва и поучение в Писаниях; то отверзутся очи души твоей и будет в ней радость великая, и чувство некое неизреченное и горячее, при согревании от Духа и плоти, так что весь человек станет духовным. Итак, ночью ли, или днем сподобит тебя Бог нерассеянно помолиться чистым умом, оставь свое молитвенное правило, и, сколько сил есть, простирайся прилепляться к Богу. И он просветит сердце твое в духовном делании, за которое ты принялся.
К сему присовокупил он: некогда пришел ко мне один старец, и когда я спросил его об устроении его ума, сказал мне: два года пребыл я в молитве пред Богом, от всего сердца умолял Его прилежно, да дарует Он мне, чтобы непрестанно и нерассеянно печатлелась в сердце моем молитва, которую предал Он ученикам своим, и великодаровитый Господь, видя труд мой и терпение, подал мне просимое.
И вот еще что он говорил ему: помыслы о вещах суетных, бывающие в душе, суть недуг празднолюбивой и предавшейся нерадению души; почему нам надлежит, по Писанию, всяким хранением блюсти ум свой, разумно петь без рассеяния и молиться чистым умом. Итак, брате, Бог хочет, чтоб мы являли к Нему свое усердие, во-первых трудами (подвижничества и доброделания), потом любовию и непрестанною молитвою, — и Он подаст нам путь спасения. Явно же, что нет другого пути, возводящего на небо, кроме совершенного удаления от всего злого, стяжания всего благого, совершенной к Богу любви и сопребывания с Ним в преподобии и правде, так что когда у кого будет сие, то он скоро востечет к небесному лику. Но при сем всякому, желающему взыти на высоту, неотложно надлежит умертвить уды, сущие на земли. Ибо когда душа наша усладится созерцанием истинного блага, то уже не возвращается ни к одной из страстей, возбуждаемых сластию греховною; но от всякого отвратившись телесного сладострастия, чистою и нескверною мыслию приемлет явление Бога. Итак, нам потребно великое себя хранение, много телесных трудов и очищение души, да вселим Бога в сердца наши, чтобы прочее безгрешно исполнять божественные Его заповеди, и чтобы Сам Он учил нас блюсти твердо Его законы, испуская, как солнечные лучи, свои на нас воздействия, вложенною в нас благодатию Духа. Трудами и искушениями должны мы очистить образ, по коему были мы созданы разумными и способными воспринимать всякое разумение и Богу уподобление, нося чувства, чистые от всякой скверны чрез переплавление их некого в пещи искушений, и претворяемы бывая в царское достоинство. Бог и человеческое естество создал причастным всякого блага, могущим мысленно созерцать ликования ангелов славы, господств, силы, начала, власти, свет неприступный, славу пресветлую. Но когда исправишь ты какую добродетель, смотри да не превознесется
