— Ты вполне могла бы применить там свой Дар, — сказал Крис, когда они наконец улеглись в постель. Оба устали и замерзли: им пришлось долго ехать холодной безлунной ночью, чтобы добраться до Приюта после того, как распря наконец была прекращена. И много сил и переговоров ушло на то, чтобы прекратить ее.
— Я… я все еще не уяснила себе этики его использования, — медленно ответила Тэлия — Мало того, что я им обладаю и что эмоциональное состояние людей так и тычется мне под нос. Я по-прежнему не знаю по-настоящему, когда его использование оправдано.
— Черт. А что, если бы это был единственный способ решения проблемы? Как бы ты поступила тогда? — Криса тревожила такая перспектива: он боялся, что, если возникнет чрезвычайная ситуация и единственным выходом будет применить ее Дар, Тэлия вполне может окаменеть. А если дойдет до использования его в качестве оружия, то шансов на то, что она окаменеет, окажется еще больше.
— Не знаю. — Тэлия долго молчала, положив голову ему на плечо. — Единственные известные мне люди, которые тоже обладают эмпатией, — Целители, а они никогда не столкнутся с ситуациями, с которыми приходится иметь дело мне. Где же границы?
Крис вздохнул и обнял ее — единственное утешение, которое он мог предложить.
— Я тоже не знаю, птичка. Просто не знаю.
Крис прижался раскалывающейся от боли головой к холодному камню, облицовке очага Приюта. День определенно не относился к числу удачных. Слухи о Тэлии уже распространились повсюду, куда бы они ни приезжали. Хотя нынешнее их посещение Дальнополья было не первым, здешние жители встретили Тэлию с беспокойством и некоторым страхом, а многие — увешавшись талисманами от дурного глаза; они явно не слишком доверяли ее суждениям и способностям.
Тэлия производила исключительно впечатление уверенности, сообразительности и полнейшей надежности, хотя Крис знал, что внутренне она вся дрожала с того самого момента, как они въехали в ворота деревни.
С такой ситуацией ей приходилось сталкиваться снова и снова, каждый раз, когда они въезжали в очередное селение.
Крис почувствовал, как на его плечо легла рука Тэлии.
— Это у меня должна болеть голова, — мягко сказала она, — а не у тебя.
— Черт возьми, хотел бы я, чтобы ты позволила мне что-нибудь сделать…
— Что? Что ты можешь сделать? Прочесть им лекцию? Я должна завоевать их доверие, и завоевать настолько прочно, чтобы недоверие стало выглядеть глупо в их собственных глазах.
— Я мог бы сделать вид, что всем руковожу я.
— О, отличная идея. Тогда они всего лишь станут гадать, не управляю ли я тобой, как марионеткой, — язвительно отпарировала Тэлия.
— Тогда я мог бы поддержать тебя, черт побери! — Крис ответил на злость злостью. Они свирепо пялились друг на друга, как пара разъяренных котов, пока Тэлия не опустила глаза, разрядив таким образом напряжение. Крис проследил направление ее взгляда и увидел, что ее руки крепко сжаты в кулаки.
— Черт. Я уже совсем было собралась наградить тебя еще одним дружеским тычком, верно? — сказала она огорченно. — Я… Боги, мои щиты не в порядке, а приходится снова и снова сталкиваться с одной и той же картиной… Я дребезжу, как струна арфы, которую слишком сильно натянули.
Сделав усилие, Крис заставил расслабиться собственные мышцы, в том числе и сжатые кулаки.
— У меня должно хватать ума тебя не провоцировать. Рассудком я все понимаю. Ты должна вступить в бой и выиграть его в одиночку. Но эмоционально… мы оба в напряжении, и я не могу избавиться от желания помочь тебе.
— Вот за это я тебя и люблю, павлин ты несчастный, — сказала Тэлия, беря его лицо в обе руки и целуя. — И… Гавани! Подожди-ка здесь… день выдался такой отвратительный, что я совершенно забыла!
Крис озадаченно смотрел ей вслед; она выскочила за дверь Приюта и вернулась, смахивая с плеч снег.
— Я оставила его в седельном кармане, чтобы не забыть, а потом взяла и забыла! — Она сунула ему в руку маленький сверток. — Счастливого Дня Рождения.
— Откуда ты… — Крис искренне удивился.
— Я…
— Разверни, глупый. — Тэлия казалась необычайно довольной собой.
В свертке оказалось кольцо, такое же, как то, что Крис подарил ей много месяцев назад.
— Я… — Крис проглотил вставший в горле комок. — Я его не заслуживаю.
— Черта лысого! Ты заслужил его раз десять и даже больше, пусть даже раз в неделю и вводишь меня в искушение тебя укокошить.
— Всего один раз в неделю? — Крису удалось ухмыльнуться ей в ответ.
— Ты исправляешься… или я исправляюсь. И я не забыла все-таки раздобыть парочку отличных свежих куропаток, медовую ковригу и бутылку очень хорошего вина. — Тэлия обняла его, привстала на цыпочки и поцеловала в кончик носа. — Ну, так мы будем как следует отмечать День Рождения, или как?
И вот пришел черед остановки, которой Тэлия боялась больше всех остальных, — в Вышнезове.
За всю их поездку не выдавалось еще такого приятного зимнего дня: холодный, прозрачный как хрусталь воздух, солнечный свет столь чистый, что казался белым, безоблачное, голубое небо над лишенными листьев белыми ветвями березовой рощи, через которую ехали Герольды. Под ногами искрился снег; воздух был таким чистым и бодрящим, что казалось, будто пьешь охлажденное вино. Тэлия позволила радости дня поднять ей настроение: в конце концов, нет причин думать, что люди в Вышнезове окажутся сколько-нибудь хуже, чем другие, с которыми она имела дело. В высшей степени маловероятно, чтобы кто- нибудь, кроме старого скряги и его жены, помнил ее или то, как она едва не позволила собственным неприятностям отвлечь себя от дела, которое грозило стать серьезным.
Они находились в нескольких милях от Вышнезова, когда в Тэлию внезапно врезалась стена страха, боли и ярости. Она покачнулась в седле, по-настоящему теряя сознание. Крис подхватил ее. Очнулась Тэлия с ощущением, словно ее ударили боевым молотом.
Крис все еще поддерживал ее, не давая упасть с Ролана.
— Крис… — задыхаясь, выговорила Тэлия, — твое Дальновидение… Посмотри, что в Вышнезове…
Теперь настал ее черед поддерживать его, поскольку Крис усилием воли ввел себя в глубокий транс. В голове у Тэлии все еще звенело от мучительной боли, вызванной эмоциями, с которыми она столкнулась; она полной грудью вдыхала бодрящий воздух, стараясь прояснить сознание и восстанавливая щиты, — и на сей раз, для разнообразия, они заработали, причем в полную силу.
Казалось, Крис едва успел погрузиться в транс, как уже начал силиться выйти из него, заморгал глазами, пытаясь вернуть потерянную ориентацию.
— Северяне… набег… — проговорил он с трудом, все еще не вынырнув из тумана транса, — хотя как они миновали Печали…
— Проклятие! И никакой помощи ближе, чем в двух днях пути. Сколько их?
— Пятнадцать, может быть, двадцать.
— Думаю, не так много, чтобы мы не смогли справиться…
— Я надеялся, что ты закончишь стажировку, не повидав ни одной стычки, — неуверенно сказал Крис.
Тэлия спрыгнула с Ролана и направилась к чиррам; под ногами у нее скрипел снег.
— Ну, выбора у нас нет: беда пришла, и нам лучше заняться делом.
— Тэлия, я обычный Герольд, но ты-то — единственный Королевский Герольд, который у нас есть…
— И, кроме того, я стреляю лучше тебя, — решительно сказала Тэлия, вытаскивая из вьюка Криса его меч и кинжал и подавая ему через мохнатую спину чирры. — Если тебе от этого станет легче, обещаю не сходиться с ними врукопашную, если не буду вынуждена. Но ты передал руководство мне, и я говорю, что еду туда, если только ты мне не помешаешь. Десять — пятнадцать для нас двоих не слишком много… вот на одного — может быть.
— Ладно. — Крис принялся пристегивать оружие, пока Тэлия отводила чирр в сторону от дороги. Шагая
