— Графиня Наирна только недавно перестала носить траур по умершему мужу, — неумолимо продолжала Элизабет Гордон.
Рандольф вспомнил беседу с графиней. Молодая, привлекательная вдова игриво просила угадать цвет маленькой детали дамского белья, надетой специально для него.
— Должен же был утешить бедную вдовушку мой братишка! — продолжал смеяться Драммонд.
Элизабет Гордон коснулась рукой эмблемы — алой лилии, вытканной на ее одежде, и серьезно проговорила:
— Это было, по-видимому, последнее утешение.
Насколько мне известно, вскоре графиня вернулась в свои владения.
Рандольф сидел с низко опущенной головой, избегая встречаться взглядами со смеющимся братом и прекрасной дамой. Действительно, в тот летний вечер, несколько месяцев назад, надоедливая молодая вдова уговорила его подняться наверх, в комнату для гостей, которую они покинули лишь через два дня. К тому времени Элизабет Гордон, выполнив свою миссию, покинула замок Оулдкейн.
— Потому вы и не заметили меня в замке Оулдкейн, — в заключение сказала Элизабет Гордон.
Рандольф встал из-за стола.
— Леди Элизабет, я хочу предложить вам прогуляться по окрестностям, — тихо промолвил он.
Дама внимательно посмотрела на него:
— Спасибо за приглашение, но, боюсь, мы не найдем темы для нашей беседы.
Всего несколько минут назад она казалась Рандольфу дружелюбной и чуть насмешливой. Теперь же в ее голосе слышались скрытая враждебность и вызов.
Рандольф нахмурился.
— Вы ошибаетесь, леди. Женщина и мужчина всегда найдут о чем поговорить.
Соблазнительно-чувственные губы Элизабет Гордон скривились в усмешке:
— Возможно, вы правы, но после захода солнца я никогда не хожу гулять, кто бы не вызвался меня сопровождать.
— Вот как! — удивился он и снова сел за стол. — Предлагаю пари, леди!
— Что вам не удастся меня соблазнить? — Элизабет Гордон надменно вскинула голову. — На что мы поспорим, Макквин? Назовите ваши условия!
— На мой корабль. Если мы не поженимся, он будет вашим, — неожиданно для себя выпалил Рандольф.
«Что я такое говорю? — тут же мелькнуло у него в голове. — И это предлагаю я, который всегда считал брак обузой?»
Элизабет Гордон изумленно посмотрела на Рандольфа, но сразу справилась со своими чувствами.
— Вы удивляете меня, Макквин, — холодно проговорила она. — Сначала хотите меня соблазнить, потом предлагаете замужество, хотя прекрасно понимаете, что ни мне, ни вам оно не нужно. Странное пари!
— А вы не допускаете мысли, что может возникнуть взаимная симпатия, которая доставит радость обоим?
Элизабет Гордон резко встала со стула.
— Ваши попытки очаровать меня — напрасная трата времени, — заявила она.
Рандольф схватил ее за тонкое запястье.
— Предоставьте мне самому решать, на что тратить свое время!
Элизабет Гордон невольно взглянула на его сильную, мужественную руку.
— Я не собираюсь с вами спорить, — сказала она и снова присела на стул.
Не сводя с нее глаз, Рандольф отпустил руку.
— Я слышал, что ваш дядя подарил вам прекрасных лошадей, стоимость которых равна состоянию вождя клана.
— Правда, вожди кланов бывают разные. Я не уверена, что Макквины…
Слова Элизабет Гордон показались Рандольфу оскорбительными.
— Вождь Макквинов заставит забыть о том, что вы связаны обещанием с Робертом Брюсом, — резко бросил он.
В глазах Элизабет мелькнул интерес и, как показалось Макквину, легкое разочарование. Да, он пока едва с ней знаком, но приложит все усилия, чтобы завоевать ее расположение. Нельзя забывать, что герольд короля Шотландии привезла в замок Дугласа ценную информацию, и если удастся узнать ее поближе, то он получит двойную выгоду!
— Завтра утром английский монарх собирается острогой бить лососей, а мы отправляемся охотиться на вепрей. Присоединяйтесь к нам, леди, и я испытаю ваших хваленых лошадей.
— Вы тоже примете участие в охоте? — обратилась Элизабет Гордон к Драммонду.
— Нет, к сожалению, — он покачал головой. — У меня другие планы. Надо уделить внимание семье, а также слону.
— Слону? — удивленно переспросила Элизабет Гордон. — Вы привезли его из лондонского Тауэра?
— Представьте себе! Мы оба получили прощение от англичан.
— Что ж, благородный жест. Животному, как и человеку, нужна свобода. — Элизабет Гордон повернулась к Рандольфу:
— На охоте вас будет сопровождать корабельная команда или привезенные вами соплеменники? — спросила она.
Элизабет, как и любую другую порядочную женщину, насторожила решимость Макквина завоевать ее расположение, но она и представить не могла, насколько серьезны его намерения.
— Моя команда ждет меня на борту «Морского волка», стоящего на якоре в заливе. Нас будут сопровождать охотники Дугласа и ваша служанка, разумеется.
— Хорошо, я принимаю ваше предложение, но служанка мне не понадобится. Боюсь, что окажусь неинтересной собеседницей, поскольку не собираюсь принимать участия в охоте.
Итак, прекрасная шотландка все-таки уступила его просьбе, но торжествовать победу пока преждевременно!
На следующий день охота состоялась. Мчась на одной из своих лучших лошадей, Рандольф слегка подался вперед и приготовился к броску копья. Впереди него, громко сопя и фыркая, несся огромный мощный вепрь. Внезапно Рандольфу вспомнились слова Элизабет: «Во время охоты вы сочтете меня неинтересной собеседницей».
Он оглянулся и увидел скачущую на белом жеребце даму. Разочарование и легкая тревога застыли на ее лице. Рандольф опустил копье и натянул поводья, придерживая лошадь. Почувствовав, что преследователь отстает, вепрь стал с шумом продираться сквозь заросли папоротника и вскоре исчез в ближайшем подлеске.
Охотники помчались за ним, и через пару минут донеслись их торжествующие возгласы.
Белый жеребец Элизабет Гордон поравнялся с лошадью Макквина.
— Почему вы задержались? — поинтересовалась герольд.
— Охотники сами справятся с вепрем, — неохотно объяснил Рандольф, желая скрыть истинную причину.
Затем, немного помолчав, признался:
— Не хотел, чтобы вы видели смерть зверя.
Элизабет Гордон внимательно посмотрела на своего спутника, и Рандольф приблизился к ней.
— Не только вы способны запоминать разговоры, — улыбнувшись, сказал он.
— Вы всего лишь передали смысл моих слов, тем не менее я благодарю вас за это.
— Не стоит благодарности, я просто не хотел, чтобы вы видели мучения зверя в предсмертной агонии.
Долг джентльмена — оберегать леди от огорчений. — И, немного подумав, добавил:
— У вас действительно превосходная лошадь. Я слышал, что она может скакать без устали день и ночь. Это правда?
Элизабет Гордон наклонилась и обняла лошадь за шею.
— Она стоит целой флотилии, а не только вашего корабля.
Рандольф представил, как нежные руки Элизабет Гордон обнимают его.
