лица и имена припомнить можешь?
Гнев и боль толкнули Сару на отчаянную выходку. Она наотмашь ударила Ника по лицу – у нее даже ладонь заныла. Он с хриплым возгласом отпрянул – глаза сверлили ее с такой злобой, что Саре на миг показалось, будто Ник вот-вот нанесет ответный удар.
Повисшее между ними молчание нарушил звук бегущих ног. К ним подскочил один из его племянников, и Ник поднялся с земли. Сара сидела вся красная, с дрожью глядя, как Ник уходит с ребенком, взявшим его за руку. Взгляд ее двинулся дальше, и она увидела сестру Ника – в крайнем изумлении та стояла в дальнем конце дорожки.
Видела пощечину, решила Сара. Видела почти бесконтрольную реакцию Ника, движение его руки, занесенной было для удара. Что она подумала?
Сара торопливо собрала вещи и поспешила к выходу из зоопарка, боясь, как бы Ник не вернулся. Она взяла такси. Дома было пусто. Люси несколько дней назад перебралась в новую квартиру, а Грэг все еще не вернулся из Франции. Сара была рада, что у нее есть возможность побыть в одиночестве. Она долго плакала, уткнувшись в подушку. Презрение Ника больно ранило и разозлило Сару. Вот ханжа, думала она. Сколько раз пытался затащить меня в постель, а теперь, как моралист, разглагольствует о том, чем я, как ему чудится, занимаюсь с другими. Да кто он такой! Сара приложила руки к глазам. Почему она не попыталась еще раз убедить его в том, что никаких других у нее нет и не было, что он глубоко ошибается! Когда Сара решила, что Родону лучше считать ее любовницей Грэга, мнение Ника было ей безразлично. Она тогда еще не сознавала, что любит его. Сейчас Саре больше всего на свете хотелось, чтобы Ник выслушал ее и поверил. Его жестокое, пренебрежительное отношение было для нее невыносимо.
Наплакавшись, она встала и за чашкой черного кофе решилась сделать последнюю попытку и заставить Ника поверить в ее искренность.
Он ведь как-то приглашал ее осмотреть здание банка. Это нейтральная территория, там им не грозит вспышка влечения, без которой не обходилась ни одна их встреча. Может, там, в родных стенах, Ник спокойно ее выслушает и поверит. Сара знала, как может расценить Ник ее желание объясниться, но не хотела, чтобы он и дальше относился к ней с презрением.
Когда Сара въехала на машине в Лондон, мягкое послеполуденное солнце играло на никелированных частях автомобилей, на окнах учреждений вдоль оживленных городских улиц. Она не позвонила Нику, чтобы договориться о встрече. Сара положилась на случай: вдруг Родон окажется на месте и примет ее? Это было как русская рулетка, только играла она со своей жизнью. Если Ника в банке не окажется, значит, Саре не стоило и рассказывать ему всю правду.
Сара обратила внимание на более густую по синеве, чем ясное небо, тень от башни Почтового ведомства, зажатую между деловыми зданиями, которые походили на клетки для кроликов, и поразилась, как быстро силуэт, напоминавший минарет мечети, вписался в лондонскую панораму.
Влившись в бесчисленный поток машин, еле-еле продвигавшихся по дороге, Сара вздыхала: сколько времени потеряно! Пробки в такое время – обычное явление, но сегодня у Сары не хватало терпения сидеть в этой западне. Машины тащились с черепашьей скоростью, и Сара нервно барабанила пальцами по рулю. Наконец она добралась до площади Лазрет и припарковалась у сквера, который был украшением этого уголка Лондона. Она вышла из машины и, вспомнив вдруг ностальгические слова Роба о площади, грустно вздохнула.
Эту уютную площадь обрамляли построенные в девятнадцатом веке высокие здания с балконами и строгими фронтонами, она была отмечена печатью неповторимой изысканности, которая присуща той эпохе. Парк, разбитый в центре площади, придавал ей колдовское очарование, которым Лазрет выделялся среди других приятных уголков Лондона. Природа здесь врывалась в деловой мир и жила временами года. Весной деревья покрывались почками, из них к свету неспешно тянулись блестящие клейкие листочки, похожие на крохотные ладошки. Летом на ветвях колыхалось море листьев. Парковые тропинки исчертили перекрестные сине-черные тени, которые вздрагивали от малейшего ветерка. Под деревьями на скамейках устраивались в обеденный перерыв служащие. Ели бутерброды, бросали крошки серым лондонским воробьям – те чирикали, подпрыгивали и отгоняли голубей, отнимавших у них хлеб.
Сара перешла дорогу и поднялась по пологим ступеням, белым, как камни на отмели. Она ступила в портик, который поддерживали гладко оштукатуренные колонны, и в тот же миг мужчина в темно- коричневой ливрее с начищенными серебряными пуговицами бросился к двери, чтобы распахнуть ее перед Сарой.
– Добрый день, мисс! – вежливо произнес он. – К вашим услугам!
– Я хотела бы увидеть мистера Родона, – ответила Сара, надеясь ни лицом, ни голосом не выдать своей нервозности.
Привратник внимательно оглядел ее.
– Вам назначена встреча, мисс?
Сара отрицательно покачала головой, и выражение на лице привратника изменилось.
– Простите, мисс, но мистер Родон никого не принимает без предварительной договоренности.
Сара едва не улыбнулась: это судьба, и она перед ней бессильна. Сара молча повернулась спиной к входу, и привратник, нахмурившись, недоуменно смотрел ей вслед. Седые волосы над розовым лбом смешно топорщились.
Сара услышала, как зазвонил телефон, и привратник скрылся в вестибюле. Она перешла дорогу и, открывая машину, бросила прощальный взгляд на здание банка. По ступеням сбегал привратник и делал Саре знаки, но она села в машину и вставила ключ в зажигание.
– Мисс! – тяжело выдохнул привратник, наклонившись к дверце.
Сара опустила стекло и безучастно на него посмотрела.
– Мисс, – задыхаясь, вымолвил он. – Мистер Родон примет вас!
Сара чувствовала вымученность улыбки, с которой она отрицательно покачала головой.
– Я передумала, – сказала она. – Передайте, что теперь это уже не важно.
Сара завела мотор, привратник сделал шаг назад, не спуская с нее глаз и почесывая в затылке в недоумении от женских причуд.
