под тяжестью груза, и повозки приходилось тащить вручную. Четыре ночи и три дня люди не могли найти сухого места для лагеря. Во время привалов они садились на свои вещевые мешки, чтобы подремать.
Тех, у кого был опыт перехода через Альпы, отправили вперед, и галлы держались между ними и нумидийцами, которые подбирали отставших и больных. Галлы, физически самые выносливые, бездельничали во время перехода по болотам. Безропотные испанцы, наверное, с удивлением думали о том, где же богатые плантации, мощеные дороги и беломраморные города легендарного Рима. Замерзшие во время перехода через Апеннинский хребет, они были ослаблены приступами болотной лихорадки и малярии.
Снова лошади остались без корма. Уцелевшие слоны, не выдержав холодной температуры воды, погибли… Живым остался только один, самый крупный (должно быть, это был единственный в стаде индийский слон), у которого все еще оставались силы.
Лекари не могли бороться с распространением лихорадки на болотистых землях. Из-за тумана одежда пропитывалась влагой. Казалось, боги на небесах послали эту кару на армию. Ганнибала трясла малярия, он страдал от головной боли. Лекари только и могли, что укутывать его и настойчиво советовать передвигаться верхом на уцелевшем слоне, подальше от мокрой почвы.
Ганнон, сын Бомилькара, в поисках выхода из болотистого района вышел на ручей, который вывел его к деревьям, росшим по левому берегу. Направив в ту сторону берберских всадников, Ганнон различил в тумане вершины холмов. Обогнув их, всадники оказались у входа в долину, ведущую на юг. Туман рассеялся, и солнце осветило зеленый выгон и рассыпанные по нему белые домики. Карфагеняне назвали это место Долиной Света. На самом деле это была прекрасная долина Фьезоле.
Только здесь и теперь стало известно, как страдал Ганнибал от головных болей. Зрительный нерв не выдержал, и он ослеп на один глаз.
В долине он отказался от слона и снова пересел на своего коня. Он устремился вперед по широкой грязной дороге. Когда показались утесы из известкового туфа, на склонах долины стали видны темные провалы, обрамленные древней, полуразрушенной каменной кладкой. Рабы, вспахивающие поля на быках, сообщили, что это гробницы этрусков, разграбленные много лет назад.
Дорога вывела карфагенян на реку Арно. Возле бродов через реку поджидали неописуемого вида коробейники, в тюках у которых тем не менее находились дорогие благовония и слоновая кость. То были члены шпионской сети Карталона. Они искали Ганнибала, якобы с целью продать ему свои редкие товары, а на самом деле, чтобы тайно от всех сообщить ему на финикийском языке собранные ими сведения. Они рассказали, что в долинах, которые лежат впереди, отличные пастбища и много еды. Люди там мирные, не воинственные. Но на восточных холмах, в полудюжине маршей отсюда, Ганнибала поджидает сильная римская армия.
Ганнибал заставил свои колонны двигаться быстрее. Он вышел к югу, чтобы пройти мимо римлян в месте соединения холмов. Это была дорога на Рим.
Она вела карфагенян через самую сердцевину древних этрусских земель. И опять, так же как у реки По, их ожидания не оправдались.
Глава 3
От Тразименского озера до Канн
Народ не может умереть так, как человек, в один миг. У народа есть его язык, его собственный путь развития, своя религия, и прежде всего цель или мечта, которые заставляют двигаться вперед. Даже порабощенный кем-то, народ не исчезнет до тех пор, пока не исчезнет эта его опора.
Сильный и одаренный богатым воображением этрусский народ прекратил свое существование незадолго до прихода Ганнибала. Латинский язык занял господствующее положение в его долинах; его города, даже Вейи и священные Тарквинии, превратились в муниципии, подчиняющиеся законам Лациума. Поклонение солнцу, которое пришло к этрускам в незапамятные времена с побережья Азии, уступило место поклонению Аполлону — богу в прекрасном человеческом облике.
Удивительно, но, покоряя этрусков, варварские народы латинского союза впитали большую часть этрусской культуры. Римские инженеры возводили прочные каменные мосты и акведуки, подобные тем, что строили северяне; армия, состоящая из легионов, была скопирована с этрусской вплоть до таких деталей, как нагрудники, наколенники и прочные щиты. Гладиаторы, которые участвовали в смертельных играх этрусков, начинали устраивать театрализованные бои в римских амфитеатрах, развлекая толпу.
Но у северной культуры было заимствовано гораздо больше: секира и пучок прутьев ликтора — символы консульской власти; искусство авгуров, которые предсказывали будущее по книгам сивилл; ритуальные песни прорицателей и речи на панихидах по тем, кто ушел в подземное царство Аида. В таких мудреных вещах сильный народ с берегов Тибра полагался на мудрость новых субъектов римского права и заимствовал этрусский ритуал.
Последним умерло этрусское искусство. Еще в IV веке до н. э. этруски рисовали на стенах гробниц фигурки танцовщиц неземной красоты, кружащихся в полупрозрачных одеяниях. Это был пламенный танец на тлеющих красных угольках. Теперь этрусские художники искусно писали на загрунтованных полотнах мирские портреты усыпанных драгоценными камнями аристократов. Мастера по художественной обработке металлов изготавливали хирургические инструменты и утилитарные жаровни, по-прежнему вырезая на них крылатых грифонов или квадриги белых коней, впряженных в колесницы забытых царей.
Сами этруски потеряли всякую волю к сопротивлению. Они делали прекрасное вино для римлян, которые установили здесь власть и сдерживали свирепых кельтов на далеком севере.
Входя в римско-этрусский город, Ганнибал должен был замечать в банях и театрах признаки культуры, которой ему недоставало с тех пор, как он покинул иберийские дворцы. Он встретился, не найдя у них никакого отклика, с несколькими должностными лицами, которые ждали его прибытия. Он им сказал:
— Я пришел воевать не с вами, а только с властью Рима. Вы сможете освободиться от этой власти.
Они ответили уклончиво, на латыни, и отправили сообщение в Рим о том, что здесь появилась армия даже не африканского происхождения, а собранная со всего мира. Они не оказали сопротивления Ганнибалу, но и не оказали ему внимания.
До сих пор, кроме того времени, когда его войска совершали переход через Альпы, Ганнибалу удавалось склонять на свою сторону по пути следования по крайней мере часть населения. В этом месяце, июне, за его спиной лигурийцы нападали из засады на римских военачальников на их же территории и поставляли ему вооруженных людей. Римские гарнизоны, находившиеся в изоляции на реке По, начинали бунтовать.
Впереди находилась популяция примерно шесть миллионов человек, говорящих на умбрийском, этрусском и греческом, а также на других языках и на латинском как языке официальном. Среди 770 000 воинов из этой популяции не более чем 358 000 были гражданами Рима. Бросить свою армию против такой силы было бы актом отчаяния.
Если Ганнибал и не знал точного числа этих войск, то понимал количественное соотношение, которое представляло для него проблему. Ему надо было завоевать поддержку многих союзников Рима, чтобы получить шанс на успех. А он всего лишь нейтрализовал жителей Этрурии, через которую спешно проследовал. Он вел свои угрюмые дивизии на следующую битву, которая должна была как можно сильнее подорвать престиж Рима.
Проходя мимо неприятельского лагеря на холмах (там, где у него не было ни малейшего желания вступать в борьбу с легионами), он послал своих всадников в долину, чтобы они разграбили и сожгли деревни. Это пополнило запасы и могло заставить вражеских военачальников спуститься с холмов. Стало ясно, что карфагеняне двинулись на Рим. Если на холмах командует Семпроний, он, не теряя времени, спустится оттуда, чтобы выступить против карфагенян.
