кроме зарослей полыни.
— Неужели? — изумился Леви. — Много же вы успели за это время.
— Воды здесь вдоволь, земля хорошая, и мы все трое не сидели сложа руки. — Сайрес отхлебнул кофе и поглядел в окно. — Мы жили в Айове несколько лет, с тех пор как уехали из Массачусетса, но госпожа Удача улыбнулась нам, только когда мы поселились здесь. Мы поливаем поля, и урожаи у нас отличные. А скот даже лучше, чем у большинства соседей.
— Да при чем здесь удача, — вмешалась Никки. — Мы просто соображаем немножко лучше, чем они.
И она брякнула на стол стопку тарелок.
— Ты ставишь хорошие тарелки? — удивился Сайрес.
Никки вспыхнула и словно лишь теперь заметила, что в руках у нее синяя фарфоровая тарелка.
— Ты знаешь, не так уж часто у нас бывают гости, вот я и…
Она смущенно умолкла. Сайрес усмехнулся и похлопал ее по плечу.
— Ну конечно, для кого же достать хорошую посуду, как не для гостя!
Леви опешил. Ну и сценка! Чтобы мальчишка хоть на миг задумался, какие тарелки поставить на стол? Да большинство из них даже не замечают, из чего едят! Нет, такого мальчишку, как Никки Чендлер, он видит впервые в жизни.
Сайрес еще разок хлопнул Никки по плечу и снова обернулся к Леви.
— Так чем же вы занимаетесь, мистер Кентрелл?
— Зовите меня просто Леви, — ответил тот и задумался. — Вообще-то я всегда считал себя ковбоем, но в последнее время пришлось поплавать по морям.
— Матросом? Вы ничуть не похожи на моряка.
— Я — сделался моряком не по своей воле, — его серо-голубые глаза весело блеснули. — Просто я выбрал неудачное место, чтобы заливать свои горести. Очнулся я уже по дороге в Китай, с жутким похмельем и огромной шишкой на голове.
Никки недоверчиво покосилась на него.
— Мне казалось, кто попал в Шанхай, тот обратно не вернется.
— Да нет. Жизнь там, конечно, тяжелая, но ненамного тяжелее, чем у пастухов. В общем-то, все то же самое: дождь, снег, ветер, а так — что канаты тянуть, что у руля стоять, что стога метать. После того как я научился ходить по палубе и втолковал нескольким тертым морским волкам, что со мной лучше не ссориться, все было в порядке.
— Далеко же вы забрели от моря, — вскинула брови Никки.
— Ну, моря с меня хватило на всю оставшуюся жизнь.
— А теперь вы направляетесь домой? — спросил Сайрес.
— Был я уже дома. Через пару месяцев снова захотелось удрать. — Леви пожал плечами. — Должно быть, бродяжничество всасывается в кровь.
Никки собирала на стол, когда вошел Питер и молча пробрался на свое место. Леви дружески улыбнулся ему, но Питер ответил холодным взглядом и во время всего ужина упорно глядел в одну точку.
Между Сайресом и Леви вскоре завязалась оживленная беседа. Несмотря на то, что больной то и дело умолкал и захлебывался кашлем, Леви понадобилось немного времени, чтобы заметить, что в этом чахлом теле живет острый ум. Ужин был превосходный, собеседник интересный, так что Леви вскоре удалось забыть о враждебности Питера. Однако он все же вздохнул с облегчением, когда тот кончил есть, быстро перебросился несколькими знаками с Сайресом и вышел на улицу.
Побеседовав еще с полчаса, Леви наконец отодвинулся от стола.
— Ну, мне пора. Спасибо за ужин и за приятный вечер.
— И куда вы теперь? — спросила Никки.
— Даже и не знаю. В данный момент — куда ветер дует.
Сайрес мучительно закашлялся, потом встал.
— Ну что ж, очень рад, что ветер занес вас на нашу ферму. Особых удобств предложить не можем, но, если угодно, ночуйте в сарае.
— Весьма признателен. На сене спать гораздо приятнее, чем на голой земле.
— Это все, что мы можем для вас сделать. А утром — пожалуйте к завтраку.
— Спасибо.
Сайрес, довольный, кивнул и махнул рукой Никки:
— Отведи-ка меня в постель… сынок. Я устал.
— Я вот подумал, — начал Сайрес, когда дочь укладывала его в постель, — не пора ли нам нанять помощника по хозяйству?
— Зачем это? — удивилась Никки.
— Слишком много работы, вам с Питером тяжело.
— Пап, вот станет теплее, и тебе сразу полегчает. На той неделе ты даже не вставал, а сегодня уже несколько часов просидел за столом!
Никки усердно взбивала отцовскую подушку и не заметила его печального, почти жалостливого взгляда.
— А потом, кого нанять-то? У всех здешних либо своя ферма, либо они работают на Лоувелла.
— Я думал нанять Леви Кентрелла, если только он согласится пожить у нас, — сказал отец, внимательно следя за ней.
— Что-о? — Никки круто развернулась и уставилась на отца круглыми глазами.
— Мне показалось, он тебе понравился.
— Да ведь мы же о нем ничего не знаем!
Сайрес пожал плечами.
— Мы знаем, что он хороший человек, иначе он не помешал бы этим ковбоям издеваться над тобой, — пожал плечами Сайрес.
— Ох, папа, какой же ты доверчивый! Эти ковбои были ему не опасны: у него винтовка, а они безоружные, да и пьяные вдобавок. Откуда мы знаем, может, он головорез какой-нибудь?
— Головорезы ходят с револьверами, а не с винтовками, — возразил Сайрес. — Если он не боится драки, тем больше оснований оставить его здесь. Если начнутся неприятности с соседями, нам может понадобиться помощь. Леви Кентрелл достаточно силен, чтобы справляться с подобными проблемами.
— Ну, мы с Питером тоже неплохо управляемся. Зачем нам еще какой-то бродяжка? Кентрелл же сам сказал, что он здесь проездом. А если его снова потянет в странствия?
— Уйдет, наверно. И тогда мы останемся при своих, только сперва он на нас поработает.
— Нет, не нравится мне все это, — упрямо проворчала Никки. — Есть в нем что-то неприятное.
— Однако же он понравился тебе настолько, что ты пригласила его к ужину.
— Я решила, что надо хотя бы угостить его. Откуда же я знала, что ты предложишь ему остаться!
— А я еще не предложил. На самом деле я пока не решил, стоит ли это делать. Ну, ничего, утро вечера мудренее.
— Да уж, надеюсь, утром тебе придет в голову что-нибудь поумнее. На мой взгляд, дурацкая это затея, — отрезала Никки.
Сайрес усмехнулся.
— Беспокоишься, что он скажет, когда узнает, что ты женщина? Ах, Никки, ну чего ты боишься? Как женщина ты ему понравишься ничуть не меньше.
— Может, как раз это меня и тревожит, — проворчала Никки и захлопнула за собой дверь.
Но она знала, что на самом деле боится не Леви. Она боится самой себя.
Укладываясь в постель, Никки размышляла, почему ее так тянет к Леви Кентреллу. Когда Саманта Чендлер сбежала со смазливым, но пустым картежником, Никки решила было, что избавилась от матушки навсегда. Но по мере того как она взрослела, треснутое зеркало в спальне все яснее показывало ей, что она ошибается. В один прекрасный день она увидела в нем лицо своей матушки. Тогда она коротко остриглась и стала одеваться как мальчишка.
Внешнее сходство ничего не значит, успокаивала себя Никки, в душе ведь она совсем не такая. Она
