Никки тихонько вздохнула и отошла в сторону. Ну конечно, Питер отправился прямиком к тетушке, и они сговорились удержать Леви любой ценой. Силы были явно неравные, и Никки отступила в хлев, не в силах разобраться в охвативших ее чувствах.
Она влезла на сеновал и принялась сбрасывать сено в кормушки. Радость в ней боролась с тревогой. Да, конечно, Леви ей ужасно нравится, но подчиняться этому чувству нельзя. Леви Кентрелл — всего лишь бродяга, простой батрак, кто бы что о нем ни говорил. Ну ладно, пока что он поселился здесь, но надолго ли? На несколько месяцев, самое большее — до конца лета.
А пора бы научиться не думать о нем. Мало ей было страданий за эти пять недель? Нет, надо держать его подальше, чтоб знал свое место. Холодная любезность и независимость — вот что ей нужно. Когда он ее целует, она теряет разум, а если она проведет еще одну ночь в его объятиях…
Минут через десять Леви появился в хлеву.
— Никки, ты где?
Ей захотелось убежать и спрятаться в глубине сеновала. Но все равно ведь придется встретиться с ним, рано или поздно. Она нехотя выглянула с сеновала.
— Что тебе нужно?
— Я тебе кое-что привез.
— Из Сент-Луиса?
— Нет, но, по-моему, это понравится тебе больше любого подарка.
— День рождения у меня в октябре.
— Вообще-то это не подарок. — Леви пожал плечами. — Это мой должок. — И он подмигнул ей с таинственным видом.
Никки, заинтригованная помимо своей воли, воткнула вилы в сено и слезла с сеновала.
— И где?..
— На улице.
Никки последовала за ним, изо всех сил скрывая любопытство. Они вышли на солнце и подошли к загону.
— Видишь?
Никки оглядела двор. Все было как обычно. Обе лошади Леви и мерин Питера стояли в тени сарая и мирно жевали сено. Больше в загоне ничего не было. Никки вопросительно подняла глаза на Леви.
Он только улыбнулся и выжидательно облокотился на загородку.
Никки удивилась еще больше и снова обернулась к лошадям. Внезапно ее осенила совершенно невероятная мысль.
— Что, твоя новая лошадь? — пискнула она.
— Да нет, не моя. — Леви хмыкнул. — Твоя новая лошадь.
Теперь Никки смотрела на эту кобылку другими глазами. Серая в яблоках, гладкая, тонкая в кости. Поджарое тело, крутая шея и изящная головка — Никки таких никогда не видела. Впечатление было сногсшибательное.
— Красивая какая! — глаза у Никки загорелись. — Откуда она?
Леви улыбнулся.
— Мы вывели ее от арабского жеребца.
— Кто это «мы»?
— Н-ну… мы с другом…
Леви проклинал себя. Надо же, чуть не проболтался! Уж конечно, теперь не время сообщать Никки, что он — совладелец скотоводческого ранчо, немногим меньшего, чем у Лоувелла. Она и так уже ему не доверяет.
— Я, знаешь ли, тяжеловат для этой малышки. По счастью, есть у меня одна знакомая девушка, которая сама не слишком велика.
— А твой друг не против?
— Ну, что ты! Я ему рассказал про пожар, и он согласился, что я задолжал тебе кобылу.
— Это Чарли, да?
— Откуда ты знаешь про Чарли? — остолбенел Леви.
— Ты бредил, когда был болен. И каждый раз, как ты говорил про лошадей, ты упоминал Чарли.
— Еще бы. — Леви слегка успокоился. Лошади — вся его жизнь.
Никки хотела вежливо отказаться от щедрого подарка, повернулась к Леви — да так и застыла. Он стоял, поставив ногу на изгородь, положив руки на верхнюю жердь, и любовался лошадьми. Легкая полотняная рубашка обтягивала его руки и спину, под нею выделялись могучие мышцы. Никки невольно опустила глаза ниже, к его стройным бедрам и длинным, крепким ногам.
Ей вдруг стало жарко. Она смутилась, подняла глаза — и увидела его профиль. Сердце у нее бешено заколотилось. Никки судорожно сглотнула, снова повернулась к загону и невидящим взглядом уставилась на лошадей. Господи, ну как она может держаться с ним холодно, если с ней начинается такое, стоит ей поглядеть на него?
— Ты не должен мне никакой лошади, — выдавила она наконец.
— Как же не должен? — Леви поднял руку и провел тыльной стороной ладони по щеке Никки. Лицо его светилось нежностью. — Если бы не я, ты бы не потеряла Конфетку.
Никки отшатнулась, словно прикосновение Леви обожгло ее.
— Глупости. Она же сломала ногу, ты просто застрелил ее, вот и все.
— Да, но этого могло не случиться, если бы Леди не вернулась домой без меня.
Он заметил, как она дернулась. Он тогда поцеловал ее на прощание, и она не сопротивлялась. Почему же теперь она так реагирует на простое прикосновение? Он протянул руку и отвел с ее лба растрепавшийся локон, чтобы посмотреть, что будет. Она вздрогнула.
— В чем дело, Никки? — нахмурился Леви.
— Я же говорила, я не люблю, когда меня трогают! — бросила она, пытаясь совладать с трепещущим сердцем.
В его глазах вспыхнула такая боль, что Никки не могла этого не заметить. Но она исчезла почти тотчас, какпоявилась.
— Забыл. Извини. — Он решил переменить тему. — Кобылку только-только объездили, так что выезжать ее придется тебе самой.
— А когда можно начать?
— Да хоть сейчас!
Лицо Никки озарилось радостью, и она мигом перескочила через изгородь.
Леви перелез вслед заней. В глубине души он начал жалеть о том порыве великодушия, который заставил его отправиться в Сент-Луис. Да, он помог брату и Стефани наладить отношения, но во что это обошлось ему самому? Его собственные отношения с Никки приходилось налаживать чуть ли не с самого начала. Хорошо еще, что она приняла его подарок. А он уж думал было, что она откажется наотрез.
Когда он подошел к Никки, девушка взглянула на него сияющими глазами.
— А как ее зовут?
— Насколько я знаю, пока никак.
— Можно, я назову ее Огневушкой? — Кобылка ткнулась носом ей в плечо. Никки рассмеялась: — Смотри, ей самой нравится!
Леви молча кивнул и подумал, что самой хозяйке это имя подходит не меньше, чем лошади.
21
Леви пробирался между кактусов по маленькому кладбищу. Солнце палило нещадно. Кладбище было тихим, хотя и не особенно уютным местом. Оно лежало в излучине Ивового ручья, и по краю кладбища росли дикие вишни, ивы и несколько тополей.
Оглядевшись, Леви усмехнулся. Да, те, кто устраивал это кладбище, были люди практичные, место
