весьма скромные цели: воспрепятствовать закрытию кафе и добиться улучшения качества готовившихся там блюд. Губернатор направил туда полицию, и теперь между полицейскими и студентами ежедневно происходили стычки. Обе стороны понимали, что проблема дурной кухни переросла теперь в нечто большее: власти просто не хотели уступать требованиям протестующих студентов. Такая непримиримость позиций привела к тому, что возросло число распространяемых листовок и митингов протеста, вылившихся затем в массовые демонстрации. В результате на место происшествия были брошены крупные силы полиции.
Наступил критический момент, когда полиция, либо поддавшись панике, либо лишь исполняя приказ, открыла по студентам огонь. В результате Эдсон Лунс был убит. Полицейские никак не хотели отдавать студентам тело их убитого товарища, но те все же овладели им силой. Затем они организовали траурную процессию по улицам города, в которой приняли участие сотни студентов. Среди них была и Анджела Камарго Сейшас, первокурсница машиностроительного факультета Католического университета в Рио. Как и Жан-Марк, она впервые участвовала в подобной акции, но эта демонстрация протеста не была ее последним политическим выступлением.
Студенты донесли тело Эдсона до ступенек здания законодательного органа штата и захватили его. Некоторые члены оппозиционной партии поддержали демонстрантов, поэтому полиция на этот раз вмешиваться не стала.
Когда к месту происшествия подоспел Жан-Марк, он увидел, что демонстранты находились в крайне возбужденном состоянии. В момент свержения правительства Гуларта большинство нынешних студентов еще учились в школе. Переворот 1964 года повлек за собой по меньшей мере 40 человеческих жертв. Число же лиц, пострадавших потом в результате жестоких репрессий (особенно на северо-востоке страны), было значительно большим. Тем не менее генералы все время хвастливо подчеркивали, что совершенный ими переворот был бескровным. И вот теперь повсюду лилась кровь, а на земле лежало бездыханное тело 17- летнего юноши. Все это отрезвило студентов, и они поняли, что военный режим шутить не собирается.
Молодежь объявила день траура, прекратила занятия и стала готовиться к массовой демонстрации, которая должна была состояться в день похорон Эдсона. Студенческие вожаки, конечно, ничего не знали ни о Байроне Энгле, ни о его теории, согласно которой коммунисты стремятся сделать из кого-то мученика. Однако инстинктивно они чувствовали, что полиция может попытаться выкрасть тело Эдсона под покровом ночи, чтобы предотвратить тем самым эмоциональный взрыв, который неизбежно произойдет, когда демонстранты увидят тело убитого товарища.
Поэтому было решено выставить охрану. Одновременно другая группа студентов приступила к оповещению граждан об этом трагическом событии. Часть молодых людей отправилась в кинотеатры. Среди них был и Жан-Марк. Он решил обойти шесть кинотеатров в районе пляжей Копакабана и Ботафого и, прервав показ фильма, рассказать зрителям о случившемся. Другие студенты всю ночь обходили ночные клубы и бары. В Рио ночные заведенья не имеют строго установленных часов работы и закрываются, когда уходит последний посетитель. До самого рассвета студенты собирали деньги на похороны и на листовки. К зданию парламента они вернулись, собрав свыше миллиона крузейро.
Без инцидента все же не обошлось. В ту ночь какой-то переодетый в штатское полицейский отважился проникнуть в лагерь студентов, но его быстро опознали. «Повесить его!» — закричал кто-то в толпе, показывая на ближайший фонарный столб. Жан-Марк и пять других студентов сомкнули руки, не давая толпе выйти из здания. Несколько студентов схватили сыщика и выбросили его на улицу.
На следующий день 4 апреля колонна из пяти тысяч студентов двинулась на кладбище в Ботафого, находящееся в пяти километрах от здания парламента. Там уже собралось множество людей, молча стоявших между белоснежными надгробьями и резными мраморными крестами. Родственники Эдсона Луиса жили в Манаусе на берегу Амазонки и были настолько бедны, что у них не было денег даже на билет до Рио. Вместо них проститься с покойным пришло 60 тысяч соотечественников.
Полиция не пыталась вмешиваться. Губернатор сделал было неуклюжую попытку к примирению, направив специальную машину и полицейский эскорт для сопровождения гроба на кладбище. Однако один вид полицейских мундиров настолько разъярил толпу, что блюстители порядка поспешили ретироваться.
День убийства Эдсона надолго запомнился студентам, поскольку такого потрясения они еще не испытывали. Полиции же больше запомнился день его похорон, поскольку он оказался губительным для ее репутации. До сих под публика относилась к полиции с насмешливым добродушием. Простые люди считали, что в репрессиях повинна не полиция, а армия. Однако после убийства студента объектом презрения и ненависти гражданского населения стали полицейские.
(Спустя три года полицейский врач-психолог рассказывал Жан-Марку, что через неделю после похорон Эдсона Луиса у дверей его кабинета выстроилась целая очередь полицейских. Одни просили, чтобы их перевели на канцелярскую работу, другие хотели вообще уволиться. Жан-Марк дорого заплатил за эту любопытную информацию: в то время он сидел в тюрьме, а врач-психолог был одним из допрашивавших.)
Через день после похорон генерал Коста э Силва, назначенный военной хунтой на пост президента вместо Кастело Бранко, воспользовался этим для того, чтобы вообще запретить политическое движение под названием «Фронт», организованное Карлосом Ласердой с целью попытаться вернуть президенту полномочия, которых тот лишился в результате переворота 1964 года, в случае проведения новых президентских выборов.
В ответ на это Ласерда заявил, что запрет показывает, что режим Косты э Силвы представляет собой «военную диктатуру в худших латиноамериканских традициях». Однако этот выпад был нейтрализован властями, ответившими ему лишением прав. Режим обрушился с нападками и на американского посла Татхилла, когда стало известно, что тот встречался с Ласердой и выслушивал его горячие, хотя и несколько запоздалые, протесты против слишком тесных связей между правительством США и бразильскими военными.
К этому времени Жан-Марк уже включился в активную борьбу за реформу всей системы высшего образования Бразилии. В 1968 году студентами высших учебных заведений страны стали лишь 250 тыс. юношей и девушек, т. е. всего один процент от общего числа тех, кто в свое время пошел в первый класс. В мае того же года Жан-Марк и другие студенты объявили забастовку, требуя увеличения ассигнований на подготовку инженерных кадров. Вначале это выступление носило местный характер и было очень похоже на демонстрацию у кафе «Калабосо».
Стремясь заручиться более широкой поддержкой, Жан-Марк решил выступить по телевидению. В то время пресса и телевидение еще не подвергались жестокой цензуре, поэтому телезрители смогли увидеть аа своих экранах продолговатое и тонкое лицо Жан-Марка. В мягкой, но решительной манере он стал говорить о необходимости открыть двери университетов для бедных, увеличить размеры государственных субсидии и не допускать вмешательства правительства в университетские дела.
Последний пункт его выступления заинтересовал бывших профсоюзных деятелей, которые уже не могли выступать так открыто. В результате группа Жан-Марка была поддержана многочисленным и решительно настроенным отрядом рабочих. В конце мая студенты других факультетов призвали к более широким выступлениям протеста и проголосовали за проведение всеобщей забастовки. Однако, прежде чем объявлять о такой забастовке, студенты попытались вручить министру просвещения петицию со своими жалобами.
У входа в министерство студентов встретила полиция. Тогда они пошли за подкреплением. Вернувшись, они увидели, что к зданию министерства уже стянуто 20 тыс. полицейских со всего Ряо. Город замер в напряженном ожидании. Но настроение у всех было приподнятым. Водители беспрерывно подавали гудки, демонстрируя тем самым поддержку бастующим студентам.
Жан-Марк задержался в университете, где занимался организацией тыла. Подойдя с некоторым опозданием к зданию министерства, он почувствовал всю напряженность положения. По другую сторону площади, прямо напротив министерства, простиралась Синеландия — квартал, где находятся дорогие кинотеатры. Вся улица была запружена студентами и сочувствующими (их было тысяч семь). Не успел Жан-Марк дойти до своих товарищей, как они смяли полицейский кордон и захватили массивную лестницу министерства.
