Убедившись, что корабли сайфов больше не взлетают с поверхности планеты, а те, которым удалось прорваться через войска совета, не возвращаются и не атакуют, военные начали высадку. Изначально их интересовала только светлая сторона планеты, так как о том, что сайфы ведут какие-то разработки на темной стороне, никто даже не догадывался. Но сейчас и она стала объектом исследований, которое, по сути, было безжалостным разграблением. Солдаты обследовали территории, специальные отряды ламарян разыскивали и оценивали технологии, которыми можно было овладеть. Они проникали в лаборатории и исследовательские институты. То, что уцелело, и что представляло хоть какую-либо ценность, погружалось на транспортные корабли, и увозились с планеты. Кто бы мог поверить, что, только вчера это была процветающая планета, наполненная жизнью, историей, радостью, ни что уже не напоминало об этом. Разрушенные дома и пустые улицы. Планета Сайф умерла.
Одна из групп, которые были направлены на темную сторону, добралась до лаборатории, в которой создавались «корабли-жизни». Но теперь уже мало что напоминало о былом виде этого здания, вокруг были руины. Проходы и шахта были засыпаны, и добраться до нижних этажей без специальной техники было невозможно, да и кто знал, есть ли там что-нибудь? Но и того, что оказалось на поверхности, с лихвой хватало, чтобы до отказа загрузить транспортные корабли. Солдаты собирали все, что они считали ценным. Проверив работу отряда, капитан вышел на улицу, что бы взглянуть, как происходит погрузка. Он достал сигарету, чтобы закурить.
— Разрешите? — услышал он за спиной. Он обернулся, за ним стоял офицер. Он достал из кармана зажигалку и поднес к капитану.
— Ааа, благодарю, — капитан жадно вдохнул горьковатый дым, — жалко, что нас не направили на светлую сторону, там поинтересней было бы. С каждой планеты, на которой я бываю, я привожу жене сувенир. Ну, знаете, она любит такую ерунду собирать. А тут что? Пробирку или микросхему?
— Хм, — ухмыльнулся офицер.
— Капитан, мы обследовали здание, материал погружен на корабль — отрапортовал солдат.
— Отлично, проверьте другие объекты, — приказал он.
— Капитан, все разрушается, нам нужно заканчивать, — сказал другой солдат, подбежав к нему, — в соседнем блоке произошло обрушение, двенадцать солдат не могут достать.
— Мы здесь будем до последнего, — ответил капитан, — у нас приказ собрать, как можно больше образцов. Давай, пошевеливайтесь.
Капитан сплюнул и бросил окурок на землю.
— Эй, вы, двое, идите с другой стороны. Есть там еще что-нибудь? — крикнул офицер двум солдатам, присевшим отдохнуть у корабля.
— На кой черт послали нас в эти норы? Ненавижу темноту. Как они тут жили? Действительно ненормальные, — заворчал один из солдат, вставая и отряхивая штанину.
— Да не ворчи ты, без тебя тошно. Жрать охота, — огрызнулся его товарищ, — давай, быстрее, все проверим и свалим отсюда.
— Да, выбраться бы еще из этой задницы, что мы тут ищем? Что могли эти кроты сделать? Нет тут ничего, ни оружия, ни одной живой души.
— А ты видел, когда корабли обстреливали, они даже не защищались?
— Нее, сам не видел, но ребята говорили, что все в растерянности, вроде наступление, а мы как с детьми воюем, ни одного выстрела в нашу сторону… Может, и правда врут ламаряне…
— Что это? Смотри… — солдат остановился и стал всматриваться куда-то между обломков, — вот черт, это же ребенок, вроде целый…
Солдаты медленно подошли к креслу с ребенком и стволами ружей разгребли камни, которые засыпали его ноги.
— Ага, какой холодный, прям ледяной, — присел и потрогал ребенка один из солдат. Он поднял его и положил на ровную поверхность. Мальчик был без чувств, из его плеча торчал большой металлический штырь.
— Ух, ты, вот это тебя угораздило — солдат наклонился к нему и попытался вытащить штырь — со мной служил парень, так ему также плечо повредило, какая-то арматура отлетела… — повествуя о своих приключениях, он одной рукой взялся за штырь, а другой уперся в плечо, — так знаешь что вышло? — он повернулся к своему товарищу и в этот момент дернул штырь.
— Ээээ, — второй солдат не мог вымолвить ни слова, он мычал и тыкал пальцем в сторону мальчика.
— Ты что, как девчонка — заржал его товарищ и помахал у него перед носом вытащенной железякой.
— Да смотри, ты, идиот, — он дернул его за плечо и развернул к ребенку. Рана медленно стягивалась, и через минуту от нее не осталось и следа.
— Ты видел это? — солдаты переглянулись.
— Он живой?
— Да черт его знает, совсем маленький, я даже не знаю.
— Проверь у него пульс.
— Я не чувствую.
— Его нужно согреть. Возьму его себе, Ани быстро поставит его на ноги… Ну-ка подожди, что это тут прилипло, — к окровавленному рукаву курточки прилип листок с рисунком. Солдат оторвал листок и бросил его на землю. Сняв куртку, он завернул в нее мальчика, и они направились в сторону корабля.
Закончив обследование планеты, военные поднялись с поверхности, и погрузились в большие грузовые корабли, которые ожидали в космосе рядом с планетой Сайф. Только маленький листок с детским рисунком, подгоняемый ветром парил над мертвой планетой. Словно прощаясь со всеми, кто остался лежать под обломками, он то припадал к земле, то снова взмывал ввысь. «Папе от Эда», написанное корявым детским почерком проносилось сквозь пустыню, бывшую некогда самой процветающей планетой Целистики.
Планета Сайф в последующем была объявлена карантинной зоной, и доступ на нее был закрыт. Военные патрулировали этот сектор, не подпуская никого к планете. С годами, люди все меньше и меньше интересовались этой планетой и ее жителями, и спустя тысячи споров, сплетен и дискуссий, они забыли о своем преступлении.
Сын Азара подрос, он жил в своей новой семье и окруженный любовью новых родителей забыл о том, что произошло на его родной планете. Солдат подарил ему новую жизнь и новую семью. Кто знает, какой бы она была, если бы ничего этого не произошло. Его новый отец часто смотрел на него, и, зная секрет ребенка, которого он никому не рассказывал, всегда верил в то, что мальчика ждут большие приключения. Благодаря заложенным в детстве основам, он всегда был на голову сильнее своих сверстников. Он продолжил род сайфов на планете врагов и когда-то в далеком будущем его потомок Лэер станет самым великим полководцем, не знающим поражений на поле битвы.
