– Ты, должно быть, волшебник, – прошептала Кэрри. – Этот день я прожила, точно в сказке.
– День еще не окончен.
Однако уже наступил вечер. Выйдя на улицу, Кэрри с удивлением заметила, что сгущаются сумерки.
– Этот магазин открыт допоздна?
– Нет, они задержали закрытие ради нас, – как ни в чем не бывало ответил Карлос.
Дженнаро, ожидавший у лимузина, при их приближении хмуро покосился на Кэрри и молча сел на свое место рядом с шофером.
– Почему Дженнаро так на меня смотрит? – смущенно прошептала Кэрри.
– Он не должен никак на тебя смотреть, – холодно ответил Карлос, и Кэрри ощутила неловкость.
День закончился ужином в роскошном ресторане. Но Кэрри почти ничего не ела – ее смущали незнакомые блюда с иностранными названиями и обилие столовых приборов. Дома найду что-нибудь в холодильнике, решила она.
У дверей Карлос подал ей шубу. Этот галантный жест согрел сердце Кэрри. Подумать только – всего две ночи назад она бродила по улицам, голодная, замерзшая и напуганная, не зная, что принесет ей завтрашний день. Кажется, прошла целая жизнь... Но все же тот мир казался Кэрри куда более реальным, чем нынешний. И неудивительно – ведь этот мир принадлежит не ей, а Карлосу.
Теперь она не сомневалась: за кратким поцелуем не стояло ничего, кроме желания ее подразнить, да, – может быть, естественных мужских желаний. Карлос сексуален и одинок – какие еще нужны объяснения?
Садясь в лимузин, Кэрри подумала о дочери. Нет, она все-таки Долли. Имя Дороти для нее слишком торжественное, оно больше подходит единственной внучке какого-нибудь престарелого миллиардера. Дочь нищей матери-одиночки обойдется и «щенячьей кличкой». Ведь скоро, очень скоро, безжалостно напомнила себе Кэрри, ей с дочерью придется вернуться в реальный мир – мир нудного бессмысленного труда и наглых квартирных хозяев.
И все же то и дело она ловила себя на том, что не может оторвать глаз от смуглого профиля Карлоса. Дело даже не в красоте и не в обаянии: окружавшая его аура уверенности в себе порождала ощущение безопасности. Казалось, никакое зло не может грозить ей, пока он рядом. Выходит, любовь с первого взгляда все-таки существует? Так или иначе, думала Кэрри, пора избавляться от этих глупостей.
Закутавшись в пушистый мех, она снова и снова бросала на своего спутника взгляды в поисках какого- нибудь недостатка, неверного штриха, который убедил бы ее, что Карлос Виэйра – самый обычный человек. Но все было напрасно. Чем дольше смотрела Кэрри, тем тверже становилась ее убежденность, что ее спутник – само совершенство, сияющее воплощение мужской силы и красоты.
– Только смотришь? – прервал ее размышления лениво-чувственный голос Карлоса. – Почему бы не потрогать?
Кэрри замерла, словно пойманная на месте преступления. Под пристальным взглядом темно-золотых глаз она ощутила себя птичкой в силке. Так он знал! Все это время он знал, как на нее действует, и втайне потешался над ней! Ну нет, сказала себе Кэрри, хватит с меня глупостей и ошибок! Лечь в постель с Карлосом Виэйра – можно ли придумать что-нибудь безумнее? Не говоря уж обо всем прочем, я просто не сумею доставить ему удовольствие! И, когда он меня отвергнет – а такое случится неминуемо, – я просто умру от стыда и отвращения к себе.
– Так вот зачем ты все это устроил? – услышала она собственный обвиняющий голос.
Лицо его в мерцающем свете уличных фонарей застыло.
– Разумеется, нет.
– Зачем же ты нарядил меня, как куклу? Хотел подогнать под свои высокие стандарты? – Голос Кэрри дрожал, она с трудом подавляла рвущиеся из груди рыдания. – Я – это я, такая, какая есть, и никем другим не буду. Если Грэм чему-то меня научил, так только тому, что мне не хватает уважения к себе...
– Сейчас я не хочу ничего слышать о твоем блудном дружке, – с убийственной холодностью отозвался Карлос. – И, поверь, никогда еще мне не приходилось заманивать женщину в постель подарками!
В этом Кэрри не сомневалась – как и в том, что, если попробует произнести хоть слово, разрыдается и окончательно погубит себя в глазах Карлоса. Едва лимузин остановился, она пулей выскочила наружу, промчалась мимо изумленного Дженнаро, вихрем влетела в дом и, взбежав по лестнице, склонилась над кроваткой Долли. Малышка спала, на милом личике ее играл здоровый румянец. Завтра, сказала себе Кэрри, я отправлюсь на поиски работы. Завтра будет новый день.
Под душем она все же разрыдалась. Слезы струились по щекам и смешивались с горячей водой. Как могла она поддаться искушению? А с другой стороны, могла ли не поддаться? Как ужасно завершился этот сказочный день! Хотя Карлос Виэйра не так уж виноват: он обычный мужчина, одинокий и истосковавшийся по женской ласке. Во всем виновата она сама. С чего ей вздумалось разыгрывать оскорбленную невинность? После всех подарков, после поцелуя... Ах, если бы ей хватило ума спокойно и с улыбкой ответить «нет»!
Мысленно проклиная собственную бестактность, Кэрри вытерлась и натянула ночную рубашку, которую обнаружила вчера вечером в сумке, принесенной Дженнаро. Рубашка была маловата, но что за беда? Кэрри ведь не собиралась гулять в ней по улицам. Она легла в постель и не меньше часа вертелась и ворочалась, тщетно убеждая себя, что только голод не дает ей заснуть. Наконец сон начал одолевать ее... и в этот миг из соседней комнаты послышалось хныканье Долли.
Кэрри пошла в детскую. Долли спала сном праведника, дышала глубоко и ровно, и лобик был не горячим. Должно быть, ей просто приснился дурной сон. Поправив на дочери одеяльце, Кэрри вышла из комнаты – и застыла, увидев на пороге спальни Карлоса.
На нем ничего не было, кроме черных боксерских трусов.
4
– Я слышал, как плачет Дороти... с ней все в порядке? – спросил Карлос.
– Да, она спит, – поспешно ответила Кэрри.
