неуверенно предположил старший по званию полицейский офицер, знавший о похищении одного из членов семьи Боргезе несколько лет назад, и с пониманием посмотрел на Энжи. — Сейчас это уже бесполезно: ваша фотография была показана по телевидению и напечатана в газетах. Сожалею, синьор, но ваша жена теперь и шагу не сможет ступить без того, чтобы на нее не показали пальцем. Слава Богу, остальных членов семьи огласка не коснулась.
Энжи заметила, что от этого известия Лоренцо помрачнел. Только теперь до нее дошел смысл его призыва к осмотрительности и предосторожности, когда они впервые встретились в «Лацио». Тогда она и не подозревала о том, что ее муж принадлежит к одной из самых богатых и влиятельных семей в Европе, и сейчас не верила в то, что летит с ним в Милан.
— Заставлять меня лететь с тобой в Милан, это чистой воды сумасшествие, — шепотом произнесла она, глядя вслед удаляющемуся полицейскому.
— Когда ты катаешься на водных лыжах, то не можешь сразу остановиться только потому, что тебе в лицо летят мелкие брызги.
Энжи побледнела: Лоренцо будет стоять на своем до конца. Воцарившуюся тишину нарушил слабый рокот мотора самолета над долиной. Она уставилась в окно, желая отвлечься от тяжелых раздумий и успокоиться. Муж положил ей руку на плечо, не давая расслабиться. Энжи обернулась к нему.
— Все в порядке, — заверила она, засунув руки глубоко в карманы короткого летнего платья. — Мне не страшно…
— А должно быть, — возразил Лоренцо, гладя ее по спине. — Мы отличаемся друг от друга лишь одним: я никогда не стану рабом своей страсти. Что ты станешь делать, когда придет время расстаться, а тебя все еще будет снедать потребность продолжать наши отношения?
Прижатая к горячему телу, такому желанному и родному, Энжи почувствовала, как в ней зарождается искорка желания. Взглянув Лоренцо в глаза, она, презирая свою слабость, произнесла:
— Я покончу с собой!
— Жизнь или смерть, все или ничего… Ты совсем не изменилась, дорогая, — устало усмехнулся он. Но глаза сверкали каким-то загадочным блеском. — Жизнь редко предоставляет нам легкий выбор.
— Все зависит от самого человека, — возразила она, борясь со все возрастающим желанием.
Боже, как ей хотелось теснее прижаться к Лоренцо, вдыхать пьянящий аромат его тела, вновь испытать желанную близость, от которой перехватывает дыхание, а каждая клеточка тела наполняется взрывной энергией. Она крепко сжала кулаки, стараясь не поддаться соблазну и не обнять мужа.
Он ласково погладил ее по лицу.
— Людям намного сложнее утолить голод любви, чем животным. Мешают мысли и чувства. Ты никак не можешь понять и смириться с этим, несмотря на всю свою алчность. Но чем выше ты поднимаешься, чем больнее будет падать.
Его палец коснулся полных чувственных губ Энжи и лениво скользнул внутрь. В ту же минуту она закрыла глаза, жадно обхватив губами палец, ожидая дальнейших действий.
— Малейший намек, и ты уже на взводе… Прирожденная искусительница, — Лоренцо вынес окончательный приговор и, обняв жену, прижал к себе.
Внезапно раздавшийся стук в дверь вывел Энжи из состояния прострации. Открыв глаза, она увидела, как муж направляется в холл, чтобы открыть дверь. На пороге появился статный человек в черной униформе. Он взял их чемоданы и отнес к самолету. Она поняла, что настало время прощаться с родными. Но почему она позволила Лоренцо получить над ней такую неограниченную власть?! Ведь она уже не маленькая девочка, ослепленная любовью. Она жестоко ошиблась, считая, что их близость поможет ей справиться с творившейся в ее душе сумятицей чувств. Прижав ладони к пылающим щекам, она вышла к дедушке и тетушкам.
— Ты скоро навестишь нас снова? — взволнованно спросила тетушка Бьянка.
— Анжелика должна быть рядом со своим мужем, а он очень занятой человек, — назидательно сказала ее сестра. — Как, по-твоему, зачем Лоренцо вызвал самолет? Потому что он не может тратить драгоценное время, неспешно спускаясь с гор на машине!
— Обычно Лоренцо сам прощается с нами, — укоризненно произнес дедушка, кивнув в сторону сидящего в самолете мужа внучки.
Жестокая правда обрушилась на Энжи: Лоренцо больше не приедет к ним. В следующий раз она прибудет в деревню одна и привезет с собой шокирующее для родных известие о разводе. Они не смогут понять этого. Тетушки будут опечалены, а дед разочарован. Он гордится и любит Лоренцо больше, чем своего ненадежного и эгоистичного сына. И во всем случившемся они будут винить Энжи, потому что ее муж ни в чем не виноват…
Весь полет Энжи спала, свернувшись клубочком на сиденье. Когда Лоренцо разбудил ее, ничто за иллюминаторами не напоминало миланский аэропорт, а аккуратно стриженная трава нисколько не походила на посадочную полосу. Это смутило ее.
— У тебя вид ребенка, вернувшегося с пикника. Заспанный и взъерошенный, — сказал он, подавая ей руку.
Он был необычно напряжен, подчеркнуто сдержан и насторожен. Губы плотно сжаты, взгляд непроницаем. На мгновение остановившись, он убрал с ее лица непослушные пряди и безуспешно попытался одернуть безнадежно измятое платье. Затем продолжил путь. Энжи последовала за ним по просторной лужайке. Да-да, именно лужайке, являвшейся, видимо, частью паркового ансамбля. Где-то вдали, купаясь в причудливых лучах заката, виднелся дворец.
— Вот мой дом, — сказал Лоренцо, указывая на него.
— Твой дом?! Где, черт побери, мы находимся?
— В тридцати километрах от Милана. Папарацци сюда не проникнут. Границы владения постоянно патрулируются. Кроме того, установленная техника слежения позволяет видеть всех и вся. Даже лист не упадет с дерева незамеченным.
С замиранием сердца Энжи смотрела на здание. Старинный двухэтажный особняк, построенный в стиле неоклассицизма. Перед входом стоял длинный лимузин с затененными окнами.
— Сейчас ты встретишься с моими родителями, — флегматично обронил Лоренцо. — Ты должна почитать это за честь. Они специально приехали из Люксембурга, чтобы официально выразить свое неодобрение и возмущение.
Пропустив мимо ушей вторую часть тирады, она переспросила:
— Как… с твоими родителями?!
— Когда-то ты мечтала об этом, — с горькой иронией в голосе напомнил он. — Ты представляла, как вы с моей мамой будете обмениваться кулинарными рецептами и выкройками. Спрашивала, не следует ли тебе написать им и сообщить, что заботливо ухаживаешь за мной и им не о чем беспокоиться. Ты искренне переживала по поводу того, что моя бедная мать не смогла приехать на наше венчание, потому что живет очень далеко…
— Не напоминай мне об этом! — вскрикнула Энжи, покраснев до корней волос.
Они поднялись по крыльцу и вошли через распахнутые настежь двери в сказочно красивый просторный холл с мраморными колоннами и статуями в нишах. Сраженная окружавшей ее роскошью, она испуганно прошептала:
— Поскольку я ни сном ни духом не ведала, кто ты есть на самом деле и из какой семьи происходишь, то не могу встречаться с твоими родителями, выглядя как пугало!
В подтверждение своих слов она указала на свое смятое платье, которое имело такой вид, словно его только что вытащили из стиральной машины и забыли погладить.
— Анжелика, это не имеет никакого значения, будь ты даже святой. Само твое существование для них трудно приемлемый факт, — усмехнулся он.
— Почему ты не предупредил меня о встрече с родителями?
— Они крайне редко навещают меня. Судя по всему, поднятая прессой шумиха вокруг тебя и упоминание нашей фамилии вынудили их приехать.
— Послушай, разбирайся со своими родителями сам, — буркнула она. — Я здесь долго не задержусь, и если мое присутствие им в тягость…
