На днях две африканские страны затеяли войну у себя на границе, а США поддерживали сторонников перемирия. Браун, без сомнения, посылал выбранной им стороне подробности еще не внесенного проекта.
Сэм сунул конверт во внутренний карман пиджака, в то время как его хозяин, прищурившись, разглядывал корешки книг собственной библиотеки – пять рядов стеллажей, где каждая секция несла этикетку с указанием континента, страны и периода в ее истории.
– Тебе нужно больше читать,– сказал Браун, будто думая о чем-то помимо книг.
Сэм встал, подошел к одной из полок и увидел там «Естественную историю» Плиния Старшего, «Историю Александра Македонского» Квинта Курция Руфа и «Жизнеописания» Плутарха. На другой стояли «Даодэцзин» ЛаоЦзы, «Искусство войны» Сунь Цзы, томик поэм Ли Бо и очерки Сымы Цяня. Индию представляли «Рамаяна», «Веды» исутры Маха-яны. Естественно, не обошлось без Библии, Торы и Корана. В сочетании с тем, что ему было известно о Брауне, эта библиотека, способная дать представление об истории, религии и искусстве любого известного общества, позволила Сэму понять, что его капитан всегда был у руля. Вновь и вновь он наблюдал, как Браун, руководствуясь прошлым, заглядывал в будущее и устранял нежелательные события задолго до их появления.
– Что ты думаешь о мире, Сэм?
– Я? – Он остановил взгляд на «Государе» Макиавелли, которого никогда не читал, но догадывался, о чем там может идти речь.– Что ж, впервые я увидел мир глазами моряка, как вы знаете. Сказать по правде, для меня он мало чем отличается от торгового судна: люди живут и работают в тесноте, деться некуда, плавание полно опасностей. Без капитана, иерархии и простейшего свода правил моряки перегрызутся еще до того, как судно покинет порт.
– Считаешь, в жизни действуют те же законы?
– Да.
Браун встал, изображая улыбку отеческого благоволения, то есть чуть менее устрашающую, чем его обычный оскал. Сэму нравился Браун. Можно сказать, он им восхищался… только издали.
– В доме порядок?
– С утра приходил репортер, спрашивал доктора Росси. Улыбка Брауна исчезла.
– Репортер? О чем спрашивал?
– Кажется, о работе.
– Разузнай. Потом мне доложишь.– Он бросил взгляд на дверь, давая понять, что разговор окончен.
Спустившись в вестибюль, Сэм увидел сквозь открытую дверь Франческу Росси с подругой, дожидающихся авто. « Не иначе, по магазинам»,– решил он. Понаблюдав за ними с минуту, он в который раз поразился их неподвижности, которая, впрочем, отличала и остальных женщин этого дома. Будто кто дал всем благородным леди указание не шевелиться без крайней надобности. Впрочем, Франческе с трудом удавалось следовать правилу. Она нетерпеливо переступала с ноги на ногу, напоминая этим своего коня, и не стеснялась чужих глаз. Зато ее подруга освоила науку инертности на все сто. Она замирала на долгое время, пока что-нибудь – звук или слово – не выводили ее из оцепенения. Только тогда Аделина оттаивала, словно ледяная скульптура, перетекала в новое положение, отражающее ее настрой,– и снова застывала.
Сэм не раз ловил себя на фантазиях, просто глядя на то, как эти женщины меняют позу.
Он вдруг вспомнил, что забыл у мистера Брауна свой мобильник; снова пришлось ехать наверх. К его неудовольствию, на обратном пути лифт замедлил ход на восьмом этаже. И зачем только он не поехал на частном! Когда двери начали раскрываться, Сэм разглядел по ту сторону Мэгги, горничную Росси, которая самым беззастенчивым образом высматривала, кто едет из пентхауса. Он усмехнулся и быстро втиснулся в передний угол кабинки, чтобы она не увидела его сразу.
– Подглядывать любим, а, Мэгги? – выпалил он.
От неожиданности девушка вздрогнула и споткнулась, заходя в лифт, а Сэм ее подхватил.
Его неизменно смешило, когда большие, как у лани, глаза Мэгги всякий раз загорались, замечая то, чего, по сути дела, не следовало замечать. Мэгги была не из сплетниц, насколько он знал, но непременно хотела быть в курсе всего.
И вот теперь она повисла у него на руках, держась за сердце и глядя ему в глаза со смущением и досадой. А Сэм улыбнулся, представив ее еще раз в белой шляпе с пером и то, как она несла ее – гордая, словно африканская царица. Ему даже захотелось поцеловать девушку, но он тут же осадил себя, гадая, что на него нашло.
– Ты смерти моей хочешь – так пугать?! – воскликнула Мэгги и высвободилась, когда лифт тронулся.
– Тебя напугаешь,– отозвался Сэм, все еще улыбаясь. Интересно, сколько она отдала за шляпку? Его мать была точно такая же – голодала, чтобы он мог ходить в модном костюме и в хорошую школу, куда она пропихнула его после смерти отца. С тех пор ему было невтерпеж видеть, как честные беднячки нищенствуют ради какой-нибудь вещицы, а точнее, ради чувства собственной значимости. Мэгги тоже из честных.
Она вполголоса произнесла:
– Ладно, я и так тебя искала.
– Правда?
У него оставалось полчаса в запасе – путь до консульства занимал не больше двадцати минут. Сэм нажал кнопку «Стоп» и попытался изобразить серьезность, разглядывая простое открытое лицо Мэгги, любуясь им.
– Я слышала, ты хочешь поговорить с доктором Росси. Может, расскажешь все мне, а я передам, чтобы не дергать его лишний раз?
