Негритянка в сопровождении Сэма вышла за ворота и свернула в сторону кручи; Джером, немного погодя, отправился за ними. Парочка остановилась у обрыва – невдалеке шумел водопад.
Сэм расстелил на земле одеяла, отвергнув помощь горничной, усадил ее спиной к дереву и сам сел рядом, глядя на бурлящие воды Гудзона. Джером подполз ближе, лихорадочно подыскивая строчку для заголовка, .невдалеке стоял крупный валун. Ньютон укрылся в его тени, вытащил подслушивающее устройство и бесшумную фотокамеру – лучший друг папарацци. Подключи ее к ноутбуку – и можно пересылать кадры в любую точку земного шара.
– …даже не смотришь на меня,– донесся голос Сэма, усиленный параболиком.– Я что, тебе больше не друг?
– Вовсе нет,– ответила негритянка.– Я ценю твою помощь и защиту, но раз ты мне не муж, Сэм Даффи, какой с тебя спрос? Я же сказала: мне все равно, где ты и с кем ты. Так что забудь. Все нормально.
– А мне не все равно, Мэгги.
Что это? Джером заволновался. Интрижка между Сэмом и горничной? Если она ждет ребенка от него, придется начинать все сначала. На всякий случай Ньютон записал ее имя в блокнот.
Некоторое время они молчали, потом Сэм произнес:
– Тебе нужно больше лежать, как сказал Феликс. По крайней мере, расскажи ему о цветовых пятнах. Вдруг это какой-то симптом?
Женщина фыркнула.
– Чтобы он обколол меня лекарствами, а ребенок страдал? Или заставил анализы сдавать по десятому кругу? Я и так чувствую себя подушечкой для булавок. Томография ничего не выявила, неврологический тест – тоже. У меня нет токсемии. Давление упало. А Феликс целых два дня продержал меня в Ньякской больнице и еще четыре – на койке, как хворую!.. В Ньяк я с ним больше не поеду. Нечего мне там делать.
«Все сходится,– подумал Ньютон.– Раз Феликс так о ней печется, значит, ребенок точно не от швейцара».
– Он говорит, у тебя преэклампсия,– возразил Сэм.
– Ничего подобного. Я об этом читала еще до того, как забеременеть. Он сам не знает, что со мной.
– По его словам, во время припадка ребенок может испытывать кислородное голодание.
– Не обязательно. В больнице сказали, со мной все в порядке. Знаю я, почему мне привиделось. Только Феликс и слушать не хочет, прямо как ты.
Сэм, казалось, отчаялся ее разубедить.
– В Библии ничего не говорится о том, что Марии мерещились пятна.
– У нее были видения, Сэм. И у меня почти то же, только с цветами.
Он взял ее за руку и не отпускал, как она ни пыталась отстраниться.
– Мэгги, я тоже читал кое-что. Это называется зрительные расстройства при сенсорных пароксизмах. Они-то и предшествуют приступам, во время которых ты отключаешься и тут же забываешь, что с тобой произошло. В них нет ничего сверхъестественного. Феликс должен знать обо всем, и если ты ему не скажешь, это сделаю я.
– Только попробуй, и я потребую, чтобы тебя выставили вон. Ты знаешь, на что я способна, Сэм Даффи, Тогда можешь ко мне больше не подходить.
Они снова замолчали. Тем временем Джером снимал Сэма, который стоял и смотрел на реку.
Долго пришлось ему ждать, но в конце концов горничная сменила гнев на милость.
– Ладно, Сэм, я пошутила. Иди, посиди со мной.
Так он и сделал.
– Знаешь, Мэгги, сил нет молчать. Не хочешь слушать, а я все равно расскажу.– Он всплеснул руками в порыве отчаяния.– Что поделаешь, я не святоша и никогда им не был. Всю жизнь обходиться без секса, как ты,– это выше моих сил.
– Стоп,– прошептал Джером самому себе.
Затем он схватил блокнот и начал строчить под наплывом свежих идей. Она – девственница! Невероятно! Что за весть, что за удача! Лучше и быть не могло! Теперь он нашел заголовок, который встряхнет мир: «Черная Богородица».
Горничная ответила:
– Сэм, никто тебя не заставляет без него обходиться.
– Знаю. А почему ты не спрашиваешь, что меня держало здесь всю неделю?
Она посмотрела на него с искрой интереса во взгляде.
– Только не говори, что ты завязал.
– Именно так: я завязал.
– Быть не может, Сэм! Зачем?
– По личным причинам. Короче говоря, Браун прислал ко мне женщину… я о ней как-то рассказывал…
– Которая твоя копия в юбке? – выпалила Мэгги.
– …голую женщину, чтобы уговорить меня остаться.
