Прошла мимо него, слегка покачивая бедрами, к мусорному ящику.
Где-то наверху едва слышно детская рука, спотыкаясь, разучивала гаммы… Было солнечно и очень тихо.
Сразу после Рождества Генрих вызвал Якова в свой кабинет. Это случалось нечасто — Генрих не любил формальностей, и все вопросы обычно решались между делом. На сей раз молча указав Якову на стул, располагавшийся по другую сторону стола, он достал из его ящика четырехугольный предмет, похожий с виду на большой портсигар.
— Это магнитофон, — проговорил он, передавая Якову предмет, оказавшийся неожиданно тяжелым. — Умеешь пользоваться?
— Дело нехитрое…
— Ну да! Только записи случайно не сотри.
— Уж постараюсь.
— Разговор ведется по-английски. Ты подготовишь два абсолютно точных, дословных экземпляра: один — по-английски, другой — перевод на русский.
— Хорошо. Я могу идти?
— Подожди… Вот что… Надо составить записку, небольшую… Объемом не больше пяти печатных страниц с перечислением всей русской собственности Палестины… когда была построена или приобретена; если приобретена, то у кого. И нынешнее ее состоянье — в чьем владении находится, используется ли по назначенью или нет…
— Но… но документы имеются лишь по Иерусалиму! И то неполные!
Генрих поморщился.
— Знаю! Пока описывай то, что есть. А я добуду остальное… Как не хватает работников! Сколько раз я просил Центр прислать еще людей, выделить больше средств! Все напрасно… Но в ближайшее время, надеюсь, дело сдвинется с мертвой точки… Даже в Москве почувствовали, что оно приобретает реальные очертанья.
— А где находятся нужные документы?
— Все там же. В Александровом подворье… Надеюсь, ты понимаешь, что от твоей аккуратности и точности многое будет зависеть?.. С Богом! Иди…
Яков вернулся к себе, включил магнитофон. Всегда, перед тем, как запротоколировать запись, он сначала полностью прослушивал ее. По-видимому, она велась в кафе или ресторане, поскольку всю ее сопровождал характерный звон посуды и гул. Это мешало слушать. Яков усилил громкость, но усилился и гул… Временами слова были едва различимы.
— Добрый день! — раздался голос Генриха. По-видимому, именно он пришел первым, поскольку сначала возник фон и длился примерно с минуту.
— Добрый день. Как дела?
Его собеседник был, несомненно, англичанин.
— Прекрасно. Что-нибудь закажете?
Несколько минут обычного ресторанного разговора. Бесстрастно-вежливый голос официанта. Заказ, сделанный голосом властным и твердым. Снова этот раздражающий гул… Вот, наконец!..
— Сколько же мы с вами не виделись, господин Стилмаунт?
Пауза. Звон посуды.
— С двенадцатого июня.
— Вы точны!
— Такова уж моя должность.
Пауза.
— Вы не сдержали слова.
— Что вы имеете ввиду?
— Вы обещали держаться в рамках. Но в последнее время ваши операции приняли недопустимый размах. Вы схватили моего агента! Хорошо еще, что не пытали. Я уж было хотел вмешаться. И зачем-то устроили охоту на этого… героя в шляпе.
Пауза. Гул.
— Мы полагали, что им что-то известно по интересующему нас вопросу… Мы шли по следу… А тот парень вел себя просто вызывающе! Извините… В создавшихся условиях у нас не было иного выхода. У вас — отличная агентура. Эта красотка… да… Она очень нам помогла.
Пауза.
— Вы хотели мне что-то сообщить?
— В Чехии готовится к отправке большая партия оружия для «Хаганы». В середине следующего месяца она прибудет на Кипр.
— Хорошо. Спасибо.
— И вот еще… Из Неаполя вышел пароход с эмигрантами.
— Опять! Как им не надоест!
Пауза. Звон посуды. Едва слышный голос Генриха:
— Я пригласил вас, чтобы предложить новые условия сотрудничества. Я имею ввиду вот что… Мы действуем от имени Российского Палестинского общества. Это неправительственная организация, но она… она имеет доступ и во властные структуры.
— Наслышан.
— Мы бы хотели расширить нашу деятельность, придав ей в то же время узаконенную упорядоченную форму.
Пауза. Слитный гул.
— Мы хотим расширить наш штат до двенадцати-пятнадцати человек. И перебраться в одно из зданий Русского подворья… В Сергиево подворье, например… Мы сами отремонтируем одно из его крыльев.
— Вы предлагаете открыть консульство под видом вашего… общества?
— Лучше всего, чтобы было консульство. Если нет — пусть останется та же вывеска. В Иерусалиме должно быть российское представительство! Полагаю, вам известно, что до семнадцатого года здесь активно работало наше консульство…
Пауза.
— Я не могу ничего обещать. О вашем предложении сообщу.
— Уверен, вы можете помочь!.. К вашему мнению прислушиваются!
Долгая пауза. Гул, звон посуды. Голос Стилмаунта:
— Но прежде нужно решить одну серьезную проблему…
— Да?
— Дело вот в чем… Ваш резидент в Александрии оказывает помощь «Эцелу» в переправке боевиков через Синай в Палестину.
— Этого не может быть!
— Тем не менее, это так. Если потребуется, я предоставлю доказательства… Я был бы очень удивлен, если бы оказалось, что его деятельность санкционирована.
Долгая пауза.
— Я… я выясню. Если это, действительно, так, он… исчезнет.
— Вам нужна наша помощь?
— Нет-нет… Мы справимся сами…
Пауза. Голос Генриха:
— Я хотел бы… Где ваш фужер? (Плеск, звон, гул голосов.) Я хотел бы поднять этот тост за здоровье Его Королевского Величества!..
— С удовольствием.
Несколько секунд гула, щелчок. Запись кончилась.
По соседней улице он стал подниматься вверх. Воздух как печь, накалялся жарой. Марк снял пиджак,
