по ее словам, жила с супругом душа в душу. Но кто знает, сколько пикантных подробностей она от меня утаила?
Правильно говорят: для счастья женщине нужен мужчина, для несчастья вполне достаточно мужа.
Глава 23
Надо быть честной перед самой собой. Расследование зашло в тупик. Я обнаружила, что ни Наталья, ни Антонина не причастны к преступлениям. Что же делать? Может быть, более внимательно присмотреться к другим сотрудникам редакции?
Взять, к примеру, Павла Хроленка. Фотограф ведет себя странно: стоит обратиться к нему с каким- нибудь вопросом, как он шарахается от меня словно черт от ладана. Почему он все время настороже? Это очень подозрительно. И хотя Павел мало похож на 40-летнюю блондинку, я решила познакомиться с ним поближе.
Настал момент, когда мы с Хроленком оказались в редакции одни. Помешивая в чашке чая сахар, я с невинным видом поинтересовалась:
– А вот интересно, легко ли содержать сфинкса?
Павел сосредоточенно смотрел в компьютер, делая вид, будто у него много работы.
– Ну, кошку породы донской сфинкс, – продолжала я. – А то мне предлагают взять, а я боюсь, что они капризные, на них не угодишь…
Хроленок продолжал отмалчиваться. А я гнула свое:
– Собака в моей комнате не поместится, а сфинкса мне даром отдают. Ты, Паш, что думаешь?
– Это зависит от воспитания, – наконец вступил в беседу фотограф. – Вот у моей сестры есть сфинкс, так он даже геркулес лопает. А у ее подруги точно такая же кошка признает только парную телятину и свежую печенку. Будет два дня сидеть без еды, но к обычному сухому корму не притронется.
Я чуть не подпрыгнула от этих слов.
– У твоей сестры есть сфинкс? И часто ты с ней общаешься?
– С кем? С сестрой или с кошкой? – рассмеялся Павел.
– С обеими.
– Бывает, сестра просит подвезти ее то к ветеринару, то на дачу. В общественном транспорте неудобно с кошкой толкаться.
– А у тебя и машина есть? Какая? – допытывалась я.
Тут парень опять принял насупленный вид:
– Слушай, у меня дел невпроворот, не отвлекай болтовней.
– Ну назови хотя бы марку!
– «Нива», – буркнул Павел.
Я выглянула в окно. Около подъезда была припаркована только одна «Нива» – белая. А ведь именно такая машина сбила Веру Баринову…
Я подошла к фотографу со спины и прошептала ему в ухо:
– А Веру ты знаешь?
Павел так резко вскочил, что компьютерное кресло откатилось в другой угол.
– Не знаю.
– Прямо-таки ни одну Веру не знаешь?
Вместо ответа он отрицательно покачал головой.
– А почему же ты тогда желаешь ей смерти?
Хроленок переменился в лице.
– Бред какой-то, – пробормотал он, – никому я смерти не желаю.
И, схватив со стола пачку сигарет, выбежал в коридор. Я последовала за ним.
Павел стоял у открытого окна, смотрел на поток машин, несущихся по шоссе, и курил. Разглядеть выражение его лица было невозможно.
Я встала рядом, несколько раз глубоко вдохнула свежий морозный воздух. Наконец решилась спросить:
– Почему ты так с ней поступил?
Павел с силой вдавил окурок в пепельницу и закрыл окно.
– Она сделала тебе что-то плохое? – не отставала я.
Хроленок посмотрел мне прямо в глаза:
– Да она мне всю жизнь под откос пустила! А ведь я только хотел ей помочь.
Боясь спугнуть невиданную удачу, я затаила дыхание. Разгадка близка! Еще несколько наводящих вопросов, и я узнаю секрет всей этой истории. Но Павлу не требовались понукания.
– Вера сама просила сделать ей ребенка, – продолжал он, – чуть ли не на коленях умоляла. Клялась, что не предъявит ко мне никаких претензий. Я поверил ее честному слову, и что вышло?
Такого я не ожидала. Вот это новость! Значит, один из Вериных детей – от фотографа? Но кто именно? Наверное, старшая девочка, ведь Вера упоминала, что она рождена не в браке. Или младшенький не от мужа? Но даже если это так, то зачем убивать Веру? У миллионов мужчин растут дети на стороне – и ничего! Просто голова идет кругом.
Поскольку Павел замолчал, я взяла инициативу в свои руки:
– Между прочим, Вера сейчас находится в больнице, в реанимации. Сначала ее пыталась отравить какая-то женщина, блондинка, а потом Веру сбила машина. Не догадываешься, кто это мог сделать?
Его изумление было неподдельным:
– Когда это случилось?
– Буквально несколько дней назад.
Хроленок отрицательно мотнул головой:
– Точно не я. Признаюсь, что не испытываю к Вере симпатии, но убивать – нет, я бы не стал.
И добавил, обращаясь сам к себе:
– А может, это Лилька?
Я навострила уши.
– Какая Лилька?
Павел продолжал бормотать:
– Точно, кроме Лильки, больше некому… Где живет Вера, она знает, я ей говорил, машину водить она умеет… Господи, неужели она так сильно меня любит? А я-то дурак…
Я прервала поток слов:
– Да объясни же толком, кто такая Лиля!
– Это моя девушка, бывшая, – зачастил фотограф. – Понимаешь, после того как всплыла эта история с Верой, мы расстались. Я думал, Лиля меня ненавидит и презирает, а она, оказывается, мстит за меня таким вот жутким образом…
– Что за история с Верой?
– А ты разве не в курсе? – мгновенно насторожился Павел.
Черт, только бы он не заподозрил, что я ничего не знаю! А то из него ни слова не вытянешь!
– Конечно, я в курсе, но хочу послушать твою версию, – выкрутилась я. – Наверняка она будет отличаться от той, что мне рассказала Вера.
Тяжкий вздох.
– Уж в этом можешь не сомневаться.
Глава 24
Чем женщина похожа на гранату? Безопасна, пока с колечком.
Мужчины обручальное кольцо носят редко. А ведь в определенных ситуациях оно может сослужить им добрую службу. Павел давно развелся со своей женой, брак был студенческий, глупый и продержался ровно год. Однако Хроленок не забывал надевать «обручалку», когда отправлялся на работу. Он трудился фотохудожником в крупном издательстве, выпускавшем глянцевые журналы, и коллектив состоял преимущественно из молодых женщин. Павел давно заметил: если сотрудник холостой, то вокруг него начинается матримониальная возня. Девушки находят тысячу предлогов, чтобы пообщаться с ним наедине, томно вздыхая и бросая лукавые взгляды из-под ресниц. Все это отнимает кучу времени, рождает массу сплетен и даже может привести к увольнению, если какая-нибудь потенциальная невеста посчитает себя
