Я энергично взмахнула рукой, и Тимур отскочил от меня на три метра.
Краем глаза я заметила, что Руслан едва сдерживает смех. Чтобы не расхохотаться, капитану пришлось изобразить приступ кашля.
– Мы можем забрать Оксану только на сутки, – продолжала я спектакль. – Так что не беспокойтесь, завтра она снова будет с вами.
Тимур замахал руками:
– Нэ нада! Я нэ хачу! Сажайте ее в тюрьма! Навсэгда!
Я скорчила огорченную физиономию:
– Мы бы рады, но не можем. Следственные изоляторы теперь плохо финансируются…
Тимур тупо смотрел на меня:
– Э?..
– Денег не хватает! – открытым текстом заявила я.
Бизнесмен протянул мне стодолларовую купюру. Я бумажку взяла, но с достоинством сказала:
– На эти деньги в тюрьме смогут кормить только кошку.
Тимур выгреб из карманов все содержимое, всунул мне в руки и закричал:
– Вот! В тюрьма! Навсэгда!
Я подошла к Оксане:
– Пройдемте, гражданка!
Девушка понуро склонила голову, мы с капитаном взяли ее под руки и повели к выходу. Тимур напряженно смотрел нам вслед.
В машине мы наконец-то позволили себе расхохотаться.
– Здорово ты его! Класс! – сказала Оксана.
– На, держи, это твое, – я отдала ей мятые купюры.
– Сколько тут? – она бросилась считать. – Господи, здесь же моя зарплата за четыре месяца!
– Вот и замечательно. Значит, он тебе больше ничего не должен. На, держи паспорт, и больше у таких людей не работай.
– Спасибо тебе! – сказала Оксана, в ее глазах стояли слезы. – В Москве ты первая, кто ко мне хорошо отнесся.
– Так теперь будет всегда, – заверила я ее.
Когда Ксюша ушла, Супроткин принялся меня ругать:
– Ты отдаешь себе отчет, что только что совершила преступление?
– Неужели? И какое именно?
– Вымогательство.
– Ничего подобного. Вымогательством могут заниматься люди, которые облечены реальной властью или силой. А у меня что в наличии? Только удостоверение с кучей орфографических ошибок! Тимур сам виноват: надо учиться читать по-русски.
Так что он отдал мне деньги исключительно в знак симпатии. Может, я ему понравилась как женщина? Тебе что, трудно в это поверить?
Руслан вздохнул:
– У меня такое ощущение, что я сам скоро отдам тебе все свои деньги.
У меня радостно забилось сердце. Ну что это, если не предложение вести совместное хозяйство?
А капитан продолжил:
– Только бы ты не ввязывала меня в свои авантюры.
Эпилог
Если ты нашел подкову на счастье, значит, кто-то другой недавно отбросил копыта.
Вера и Сергей снова вместе – и счастливы. Но больше них счастливы дети. Таисия с Ванечкой не отходят от папы ни на шаг, словно боятся, что он снова исчезнет. К Сергею постепенно возвращается память, он полон энергии и планирует вновь открыть свое дело. А еще он понял: не надо откладывать жизнь на завтрашний день, потому что завтра может не быть.
Елена Толмач находится в следственном изоляторе и ожидает приговора суда. Они ни в чем не раскаивается и полагает, что, будь на ее стороне побольше везения, все сложилось бы иначе. Вера и Сергей решили, что не будут давать против нее показания. Я не знаю, легко ли далось им это решение, но факт остается фактом. Однако убийство Джульетты Елене никто прощать не собирается, так что отвечать за него придется.
Украинка Оксана теперь работает в магазине колготок у Лидии Ивановны. Оказалось, что не одна я люблю общаться с хорошими людьми, другие покупатели тоже частенько захаживали к приветливой продавщице, так что дела у Лидии Ивановны пошли в гору. Когда ей потребовался второй продавец, я порекомендовала Оксану, и они быстро нашли общий язык.
Наталья Натоптышева устроилась на работу в престижный глянцевый журнал. Она получает солидный оклад, и угроза оказаться без крыши над головой, кажется, миновала. К ней вернулся муж Кузя, и она его приняла. Кузьма по-прежнему целыми днями валяется на диване и строит планы обогащения, однако теперь Наташа внимательно читает документы перед тем, как поставить на них свою подпись.
У Венеры родился семимесячный мальчик. После родов она долго не могла оправиться, и Антонина Кораблева, к собственному удивлению, стала ухаживать за малышом. Я не знаю, воцарятся ли в этой семье мир и согласие, но когда мальчик улыбнулся Антонине, впервые за долгие месяцы с ее сердца спал тяжелый камень.
Павел Хроленок показал мне фотографию своей дочери. Очаровательное создание с пухлыми щечками держит в руках зайца.
– Это я подарил, – гордо сказал Павел, и я подумала, что очень правильно сделала, когда вмешалась в его личную жизнь.
Я нанесла второй визит Кларе Романовне. На этот раз я внимательнейшим образом выслушала историю про ее творчество, задала кучу вопросов – и в итоге написала статью. Скольких нервов и унижения мне стоило пристроить ее в газету – не буду рассказывать. Но материал все-таки вышел, и Клара Романовна была безмерно горда собой.
Для журнала «Собачья радость» я написала еще одну статью – про то, как отучить собаку грызть обувь и мебель. Вернее, писала ее Диана, а я лишь сделала литературную обработку.
Прочитав материал, главный редактор Воблый одобрительно заметил:
– Люся, я вами доволен. Сначала у меня было подозрение, что вы кошатница, но теперь я вижу, что вы наш человек. Статью беру в следующий номер.
– Сто долларов, – сказала я. Это оказалось так просто!
– Что?!
– Я говорю, что отдам статью в ваш журнал за сто долларов.
– Но это же грабеж средь бела дня!
Кому бы он это говорил! Кузина меня саму грабит без зазрения совести!
– Если не хотите, – я пожала плечами, – отдам статью в «Гав-Гав».
– Конкурентам? Ни за что!
И каким-то таинственным образом редакция изыскала возможность увеличить гонорар.
А вот Диана так и не устроилась на работу. Мне надоело смотреть, как она лихорадочно перелистывает газету по трудоустройству в поисках халявы, и однажды я сказала:
– Кажется, я знаю, что тебе надо делать.
– Да, и что же? – лениво заметила кузина.
– Боюсь только, что мое предложение покажется тебе слишком экстравагантным.
У Дианы загорелись глаза:
– Я слушаю!
– Тебе надо… – я сделала паузу, – пять дней в неделю…
– Говори быстрее!
– …по восемь часов в день….
– Ну же, не томи!
– …просто хорошо выполнять должностные обязанности бухгалтера.
