По лестнице, естественно. Летать он еще не научился и в десанте тоже не служил.
Когда мы все оказались на улице (женщину, стариков и Нахора менты оставили в тылу), то увидели довольно забавную картину: на нас двигался плотный строй солдат, а над ними парил Горыныч. Жрец бога Ра спрятался где-то внутри строя, и на его местоположение указывал только качающийся из стороны в сторону белый флаг. Ну а сами солдаты смотрели вверх и тыкали в небо копьями, стремясь достать до брюха Горыныча.
Ахтармерз, естественно, держался от них на безопасном расстоянии и поливал аборигенов сероводородной отрыжкой, смешивая ее с лекцией о том, как следует встречать братьев по разуму и каким губительным фактором может стать холодное оружие, если его применять не для еды, а в качестве аргумента силы. Для бедных египтян подобная смесь оказалась весьма губительной, и они просто валились с ног.
– Горыныч, оставь людей в покое! – рявкнул на трехглавого монстра Рабинович.
– Значит, я их должен в покое оставить, а они в меня палками тыкать могут? – оскорбился Ахтармерз. – И это вы называете равноправием? Да в таком случае вы просто шовинисты!
– Поумничай мне еще, – Жомов показал Горынычу дубинку. – Думаешь, если я сегодня молчу, то тебе и гуманоидами, и шовинистами нас обзывать можно? Смотри, доиграешься. У меня терпение не еврейское. Я ведь все три твои чайника в один быстро спрессую.
– Это беспредел! – заявил Горыныч. – Но я тебя прощаю, – он сел на крышу одного из домов. – Поскольку склонность к армейским взаимоотношениям укоренилась в вас на генетическом уровне, развитая в россиянах за долгие годы тоталитаризма, – Ахтармерз удовлетворенно кивнул всеми тремя головами по очереди. – Здорово сказал. – Мы эту тему, между прочим, только вчера по психологии иномирных существ проходили. Называется она «Побудительные причины и мотивация поступков различных гуманоидных рас, сформированная социальными структурами их предков и закрепленная массовым псевдоискусством».
– Заткнись! – рявкнул на него Сеня и махнул рукой парламентерам. – Идите сюда. Не бойтесь, он не кусается. Живьем глотает.
Не думаю, что подобное утверждение сильно обрадовало жреца, но из рядов своих телохранителей наружу он все-таки выбрался. Опасливо косясь в сторону Горыныча, мокрой курицей нахохлившегося на крыше соседнего дома, посланник фараона в сопровождении того же самого служки, но с другим офицером, приблизился к нам и остановился в десяти шагах напротив Рабиновича.
– Значит, несмотря на наш предыдущий разговор, вы так и не прекратили своих репрессий в отношении подданных фараона? – зло поинтересовался жрец.
Новый офицер оказался наделен повадками старого. Хотя, может быть, такое поведение ему просто уставом положено? Услышав титул правителя Египта, солдафон начал поднимать руку вверх, но выполнить задуманное так и не сумел. Ваня Жомов проявил молниеносную реакцию и врезал аборигену резиновой дубинкой по конечности прежде, чем она достигла уровня груди. Истошно завопив, и этот офицер умчался в сторону Нила.
– Мужики, а чем у нас предыдущие переговоры завершились? – помахав вслед убегающему офицеру фуражкой, поинтересовался у друзей мой Рабинович.
– Тем, что этот напыщенный болван сбежал отсюда, как таракан от сотрудников санэпидемстанции, – напомнил ему Попов.
– В натуре! – согласился с другом омоновец. – Может быть, его еще разочек кросс сдавать отправить?
– Может быть, и отправим позже, – в тон ему ответил Сеня и посмотрел на жреца. – Так о чем ты там говорил?
– О репрессиях, – ответил парламентер. Он уже испугался, но марку изо всех сил держал. – Мой повелитель интересуется, как вы могли поступить так подло, что, не дождавшись его ответа на ваше, нужно заметить, вызывающе наглое предложение, наслали на египтян еще целых две напасти.
– Две? – мои менты удивленно переглянулись, да и я был в недоумении.
– Только не нужно строить из себя наивных воспитанниц института благородных девиц, – бестолковый жрец снова осмелел и заговорил довольно нагло. – Вы не имели никакого права уничтожать остатки урожая саранчой и травить собаками гражданское население. Теперь, чтобы избежать голода, фараону придется увеличить закупки экспортной персидской пшеницы да еще и делать огромные расходы для лечения граждан от укусов и язв. Между прочим, вакцину от бешенства еще не изобрели. Кто будет отвечать, если половина населения Египта сойдет с ума и бросится с пеной на губах грызть своих здоровых сограждан?..
Вот оно что получается! Значит, я, сам того не желая, приложил лапу к достижению нашей цели. Андрюша поспособствовал тому, что на город напали тучи комаров, которые покусали египтян и лишили фараона поголовья крупно-мелкого рогато-безрогого скота, ну а град в его исполнении начал уничтожение урожая. Моисей с Аароном заменили содержимое Нила, отчего все рыбы передохли, а люди ушли в запой. Они же натравили на город саранчу. А я, получается, поспособствовал появлению открытых инфицированных ран на телах мемфисских рабовладельцев. Вот уж не знаю, радоваться мне или заплакать.
– Мурзик, не ворчи, – как обычно, оборвал меня Сеня, а затем окрысился на жреца. – Вот только пургу гнать не надо! За саранчу ответственность мы с себя не снимаем, а вот своих псов к этому делу не шейте. Мы к их набегу отношения не имеем. Наооброт, сами от собак едва не пострадали и, если бы не Горыныч, еще неизвестно, что эта бешеная свора могла бы в городе натворить.
– Не врите мне! – истерично завопил жрец. – Всем известно, что вы лично каким-то непонятным образом связаны с Сетом и можете управлять всеми псами на свете. К тому же вашу собаку…
Кого?.. Кого ты, недоумок, собакой назвал?..
– Мурзик, фу! – вцепился в мой ошейник Рабинович.
– …в-видели во г-главе всей бешеной своры, – испугавшись моего рыка, с заиканием закончил речь парламентер. – В общем, улики против вас неопровержимые, и мне предписано силой выпроводить вас за пределы страны.
– Приказ ты, конечно, будешь выполнять? – с надеждой в голосе поинтересовался Жомов.
– Нет, – покосившись на Горыныча, сделал Ванюшу несчастным жрец. – Я доложу моему повелителю о наших переговорах и попрошу отправить меня в отставку. Можно даже без выходного пособия, – и, круто развернувшись, посланник фараона помчался в обратном направлении. Батальон бронированных аборигенов отправился следом за ним, оглашая окрестности медным звоном доспехов.
Я задумчиво посмотрел ему вслед. Было абсолютно ясно, что Рамсес так дело не оставит и нам в недалеком будущем, скорее всего, предстоит открытое столкновение с его армией. Российские менты, конечно, грозная сила, к тому же обученная ведению боевых действий на городских улицах, однако, даже несмотря на то, что мы обладаем поддержкой с воздуха в лице трехглавой огнеметной рептилии, не думаю, что сможем долго противостоять регулярным египетским войскам. Взвод Навина, конечно, нам поможет, но и его усилий будет недостаточно. В общем, не знаю, как моим ментам, но лично мне было абсолютно ясно, что следует немедленно добиться поддержки со стороны всех без исключения соплеменников Моисея. Иначе нашу миссию можно считать проваленной, а нас внести в списки героев, пропавших без вести при исполнении служебного долга. Чего мне, честно говоря, не очень хочется.
Как всегда, забыв о том, что люди меня не понимают, я попытался рассказать ментам о тех выводах, к которым пришел. Однако вместо того, чтобы хоть раз в жизни проявить чуткость и прислушаться к голосу разума, все трое олухов удивленно уставились на меня.
– Что-то мне твой пес, Сеня, не нравится, – в ответ на мой лай задумчиво проговорил Жомов. – Как бы на самом деле не оказалось, что у тех собак было бешенство. Что тогда с твоим Мурзиком делать будем?
– С ним – ничего. А вот тебе язык отрежем, – сердито и одновременно с этим обеспокоенно ответил ему мой Сеня. – Типун тебе, трепачу, на язык. А с Мурзиком все в порядке. Просто устал и перенервничал. Покормить его нужно, да и нам поесть не помешает, – и Рабинович, пристегнув к моему ошейнику поводок, потащил меня в трактир. Ну скажите, хотя и грех так о моем хозяине говорить, не дурак ли он после этого?
Старцы нас встретили аплодисментами. Оба оказались не по возрасту любопытными и, несмотря на то, что мой Сеня приказал им носа на улицу не высовывать, патриархи просидели у окон второго этажа все
