врагом на его территории, даже не зная планов и возможностей противника. Я помню, на уроках по сравнительной психологии иномирных рас мы проходили, что большинству славянских народов подобное шапкозакидательство свойственно, но от тебя, Сеня, такого я не ожидал. Это же глупо и непрактично! Я полагаю, нам следует срочно скрыться из дворца, в частности, и города, в целом, а затем придумать какой- нибудь более разумный способ добраться до Эксмоэля.
Нельзя сказать, что я был с Горынычем полностью не согласен. По сути трехглавый школьник, с третьей попытки переведенный-таки в третий же класс, был прав. Рисковать собственными шкурами, не зная, на какие пакости способен противник, было по крайней мере неразумно. Но и с моим Рабиновичем не согласиться я не мог.
Во-первых, у нас действительно будет преимущество в том, что к любым действиям противника мы будем готовы. Во-вторых, Уицилопочтли и компания знают о наших возможностях ничуть не больше, чем мы об их. В-третьих, завтра, возможно, нам представится единственная возможность добраться до Эксмоэля, поскольку в случае нашего бегства опальный эльф станет предельно осторожным и заляжет на дно в своем логове, о местонахождении которого мы и понятия не имеем. Ну и в-четвертых, время неумолимо идет вперед. И если нам когда-нибудь удастся отыскать Эксмоэля, уже будет поздно что-то менять!
Примерно в том же духе высказался и мой хозяин, убеждая друзей в неизбежности предстоящего риска. Его слова, впрочем, большого влияния на оппозицию не оказали, и мнения так и остались разделенными. Сеня с омоновцем были за то, чтобы не менять первоначальных планов и при встрече с Уицилопочтли попытаться действовать по обстоятельствам, Попов же с Горынычем были категорически против неоправданного, как они считали, риска. Меня, естественно, никто не спрашивал! И чашу весов в пользу предложения Рабиновича склонило твердое обещание Кецалькоатля помочь нам завтра, если придется драться с Уицилопочтли и его приспешниками… Конечно, придется! Не пирогами же они нас потчевать станут.
– Во! И Мурзик с нами согласен, – проявил редкое понимание Жомов. – В общем, мужики, давайте спать. А может, выпьем перед завтрашним боем?
– Я тебе так выпью, что забудешь, в какое отверстие водка заливается, – рявкнул на него мой хозяин.
– Да ты хуже моей Ленки! Та хоть пилит меня реже, – возмутился омоновец. – Что нам от фронтовых ста грамм будет?
– Ничего не будет, потому что и пить их никто не будет, – отрезал неуступчивый Рабинович. – И всё, вопрос исчерпан!
Жомов так не считал, но, поворчав несколько минут, с временно введенным сухим законом был вынужден смириться. Мои менты разбрелись по своим комнатам. Причем Сеня почему-то, в отличие от того, как угождал Тлале, Кецалькоатлю свое место не отдал, оставив того ночевать в гостиной, и бог развалился на диване, даже не сняв с себя маски. Поначалу я хотел проследовать за хозяином, но затем решил, что безопаснее будет, если я посплю у наружной двери наших апартаментов. Заодно на всякий случай за Кецалькоатлем присмотрю. Вот и провел всю ночь у выхода в коридор и просыпаясь от каждого подозрительного шороха.
Утром, говоря честно, я ожидал если и не взвода автоматчиков за входом в наши покои, то по крайней мере каких-нибудь изменений в ставшем привычным утреннем распорядке дворца тлатоани. Однако то ли информация от Тлалы до верховного бога ацтеков еще не дошла, то ли Чимальпопоке просто решил не подавать вида, что знает о наших истинных намерениях, но всё шло как обычно, о чем и свидетельствовала уборщица, наступив мне на хвост… Блин, под ноги, корова, смотреть надо!
Именно это я и заявил вслух, от возмущения едва не цапнув прислугу за лодыжку. Может быть, фраза получилась несколько более громкой, чем следовало, но это еще не повод визжать так, будто на тебя бешеный кот напал! Мой рык и вопль уборщицы послужили сигналом к побудке. Полуодетые Сеня, Попов и полностью снаряженный омоновец – спать, что ли, в форме и с пистолетом на боку он ложился? – выскочили в гостиную из своих комнат с воплями и во всеоружии. То есть с дубинками в руках.
Кецалькоатль тоже чуть не выскочил. Правда, не в гостиную, где он и так находился, а с балкона. А уборщица, окончательно ошалевшая от такого радушного приема, никуда не скакала. Она просто грохнулась в обморок, и моему Сене пришлось вылить на ее головушку литров пять воды, чтобы привести в чувство. После этого прислуга со всей возможной поспешностью выскочила в коридор. Из коридора – во двор, со двора – на улицу и так далее, вплоть до побережья Тихого океана. Возможно, там она и остановилась, но у японцев сохранилась легенда о женщине-рыбе, без устали совершавшей кругосветные путешествия. Не берусь утверждать, что это правда, но если такая женщина и существовала, то она должна была бы быть нашей уборщицей!
Я даже вспомнил похожий случай, происшедший у нас в отделе. Там, правда, до заплыва через Тихий океан дело не дошло, но внезапный испуг привел к довольно печальным последствиям. Не помню точно, когда именно, но к нам из Высшей школы милиции прислали девицу Таню, находившуюся в звании младшего лейтенанта. Не могу сказать, насколько это правда, поскольку в прелестях человеческих самок не разбираюсь, но многие говорят, что почти все женщины, работающие в милиции, исключительно красивы. Так вот, про эту девицу абсолютно весь личный состав говорил, что она и вовсе королева красоты.
Естественно, особа эта тут же подверглась всевозможным заигрываниям, ухаживаниям и прочим человеческим завуалированным формам выражения желания интимной близости. Таня, видимо, давно привыкла к такому отношению к себе и спокойно принимала ухаживания, однако предпочтения никому не отдавала. Многие пытались найти ее слабое место, надавив на которое можно расположить девушку к себе, но долгое время никому это не удавалось, пока один дурак из следственного отдела не изобразил за спиной ничего не подозревающей Тани змеиное шипенье.
Реакция девушки на такую шутку выглядела очень впечатляюще. Завизжав, Таня подпрыгнула на месте и с разворота острым носком туфельки влепила шутнику прямо и промежность. Выглядело это как удар кун-фу из какого-нибудь китайского боевика, и, хотя девушка впоследствии утверждала, что никаких боевых искусств не знает, да и драться вовсе не умеет, шутнику от этого легче не стало – из отдела его увезли на машине «Скорой помощи».
Уж не знаю, что там с ним врачи сделали, но я больше не видел, чтобы этот весельчак к девушкам приставал, а неполюбившиеся персоналу новички у нас теперь так боевое крещение и проходят: идут к Таньке и изображают у нее за спиной змею. Еще не было случая, чтобы девица промахнулась. По крайней мере двое после такого крещения из отдела уволились и, насколько мне известно, больше в милиции работать не пытались!
Впрочем, простите, я опять отвлекся. Девушка Таня с удивительной реакцией на змеиное шипение сейчас далеко и, может быть, никогда не будет служить в милиции, если нам не удастся остановить Эксмоэля. Этим мы сейчас и занимались. То есть не ловили опального эльфа по всей Мезоамерике, а готовились к предстоящей встрече с его союзником – Уицилопочтли. И не улыбайтесь! Плотный завтрак тоже одна из необходимых ступеней при подготовке к бою. По крайней мере, хотел бы я посмотреть, как бы вы заставили Попова драться на голодный желудок… Хотя, может быть, от этого бы он только злее стал? В следующий раз стоит попробовать!
Завтрак нам доставили сразу три рабыни Чимальпопоке. Причем все девицы, в отличие от уборщицы уже некогда испытавшие на себе все прелести наказаний за некультурное поведение, входили к нам только после того, как, постучавшись, получали разрешение. Расставив завтрак на столе, вышколенная прислуга тут же исчезала.
Едва с завтраком было покончено, как явились Капелькуаль с Ачитометлем. Попов тут же предложил отослать обоих назад, поскольку сильно сомневался, что от этих аборигенов будет хоть какая-то польза, если дело дойдет до стычки с Уицилопочтли и компанией. Наш эксперт-криминалист вообще не верил, что они смогут выступить против тлатоани. Однако Жомов заверил всех присутствующих в преданности ацтекского военачальника, и, зная о симпатии оного к Кецалькоатлю, с этим было трудно не согласиться. Капелькуаль, как и все торгаши, вызывавший у меня стойкое подозрение в отсутствии честности, остальным доверия тоже не внушал, но за него заступился Сеня. Дескать, кто знает, может быть, и пригодится нам трактирщик, а большой беды от его присутствия точно не будет. На этом обсуждение было закрыто, и двум аборигенам позволили войти в наши апартаменты. И почти сразу после этого раздался тихий стук в дверь.
