«Нам до черни дела нет; нам дело до бояр и которые неправду делают, а вы голутьба все идите со всех городов, конные и пешие, нагие и босые! Идите! Не опасайтесь! Будут вам кони и ружья, и платье, и денежное довольствие», – щедро обещал Булавин, продолжая рассылать свои «прелестные письма» по русским городам. И предупреждал, грозил: «А вы, стольники и воеводы и всякие приказные люди! Не держите чернь и по городам не хватайте и пропускайте всех к нам в донские городки, а кто будет держать чернь и не отпускать, и тем людям смертная казнь!»
Из Пристанского городка пришел в Тамбов церковный дьячок села Княжова и рассказывал: «Воры говорят, чтоб им достать козловского воеводу князя Волконского. А в Тамбов придет сам Булавин и при нем семнадцать тысяч войска, да еще с ним же каракалпаки, и намерение всех, воровски собравшись, идти по городам, чтоб всех старшин побить».
По признанию воронежского воеводы, «воровские казаки неволею никого к себе не брали». Бежали солдаты и драгуны из правительственных полков, но не было беглецов из повстанческих отрядов, и когда булавинцы захватывали в плен противников, то расправлялись с начальными людьми, солдатам же предоставляли выбор: присоединиться к повстанцам или уходить, куда хотят. А куда тем было уходить? Домой? Там их снова заберут да еще заставят отведать батогов, – лучше идти с булавинцами, обещающими вольную жизнь. Не знакомых с военным делом солдаты и драгуны обучали простейшим приемам обращения с оружием, и всегда они были желанными людьми в повстанческих отрядах.
Атаманы станиц, находившихся на пути Булавина к Черкасску, писали ему: «Хотя ты и пойдешь мимо нашей станицы и мы по тебе будем бить пыжами из мелкого ружья. А ты також вели своему войску бить по нас пыжами. И буде ты скоро управишься, и ты скорей приступай к Черкасскому».
пели по Придонью.
Из песни слова не выкинешь, и, как сказано в ней, отдавали казаки за Булавина свои буйны головы.
Стольник Бахметев, отстоявшись до весны в Острогожске, пошел со своим войском на Битюг, соединился близ селенья Чиглы с войсками полковника Тевяшева и воронежским отрядом Рыкмана, да недалеко от переправы через Битюг дали они бой тысячному отряду повстанцев, командиром которых был Лукьян Хохлач. Бой длился три часа, и исход его решило численное превосходство правительственных войск, сломивших ожесточенное сопротивление повстанцев. Лишь небольшая часть их спаслась, укрывшись в прибрежных лесах.
Зато в походе на Черкасск булавинцы не понесли никаких потерь, хотя город был хорошо укреплен. Более полусотни орудий стояло на бастионах его крепости, и они могли в любую минуту открыть стрельбу. Гарнизон Черкасска состоял из четырех тысяч человек, но быстрому захвату города как раз и способствовали сами его защитники.
Чтобы расположить к себе Булавина, черкасские домовитые казаки выдали ему войскового атамана Лукьяна Максимова с несколькими старшинами, и Булавин не замедлил расправиться с ними, предав их смертной казни. После этого следовало решить, кого выбрать новым атаманом Войска Донского, и домовитые казаки, все воины-повстанцы и казацкая голытьба в один голос назвали Кондрата Булавина.
Огляделась после овладения Черкасском повстанческая беднота и уже намерилась было побить местных «природных» казаков, – сам Булавин говорил об этом как об одной из главных целей своего похода сюда. Все помыслы голытьбы сводились к тому, как бы поскорей раздуванить имущество домовитых, но атаман все еще не давал знака к этому.
Улавливая на себе косые взгляды неимущих, зажиточные казаки поняли грозившую им опасность оказаться не только разоренными, но и лишенными живота. Это куда страшнее, нежели держать ответ за свои вольнодумные намерения перед кем-либо из царских правителей, и начался отход домовитых, еще так недавно охотно сопутствовавших восстанию. Имея у себя большие запасы хлеба, они припрятали его, надеясь вынудить голодающую бедноту уйти из городка. Своих голутвенных казаков можно было бы окоротить, а российскую голытьбу не так-то просто утихомирить и лучше поскорее избавиться от нее, наказав здешней бескормицей.
– У гольтепы атаманы Драный, Голый, Лоскут, – по самим этим кличкам видно, что нищеброды, – презрительно отзывались о них домовитые казаки.
– Чего нам об ихних вольностях беспокоиться, нам только бы хлеба добыть, зипунов да хоть малого жалованья, – заявляли гультяи. – Нечего тут прохлаждаться боле, пойдем Азов добывать.
так, что, оставаясь в Черкасске, Булавин раздробил свои силы; сборы войска для похода на Азов были поспешны, и действия их непродуманы. С уходом же из Черкасска главных повстанческих войск стали поднимать голову заговорщики из числа домовитых. Не верили они, что хорошо укрепленный Азов будет повстанцами взят, и некоторые домовитые сами бежали туда под укрытие. Азов действительно был сильной крепостью со множеством пушек и хорошо вооруженными полками солдат. А Булавин надеялся, что и Азов будет захвачен также без боя, как это произошло с Черкасском. Там ведь тоже немало людей, недовольных установленными царем порядками. Непривычна да и непристойна коренным казакам солдатская гарнизонная служба, а в Азове и во вновь поставленном Троицком городке их заставляют солдатскую службу нести. Обязали казаков принять на себя тяжелую и тоже постыдную для них «почтовую гоньбу» от Азова до Валуек и Острогожска. Ямщиками, в услужении у проезжающих, сделал царь казаков, – это ли не позор?! И для того на новые шляхи переселено с Дона около тысячи казацких семейств. Да и насильно согнанных работных людей много стало в Азове. Обрадуются они случаю воспротивиться своему подневолью и откроют повстанцам городские ворота.
Но не сбылась примстившаяся Булавину такая удача.
Ринулась пехота и конница на штурм Азова, но сильный пушечный и ружейный огонь с крепостных раскатов заставил повстанцев отступить и засесть у Делового двора под прикрытием штабелей из лесных припасов. Сидели там, ждали удобного часа, чтобы проникнуть в Матросскую слободу и постараться с той стороны овладеть укреплениями. Случилось же так, что первыми сделали вылазку правительственные войска под командой полковника Николая Васильева, не так давно побитого при сражении у реки Лисковатки. Теперь Васильев оправился от того поражения, и у Делового двора произошел бой. С обеих сторон было много убитых и раненых, но на помощь Васильеву подошли четыре роты солдат, и перевес оказался на его стороне. Штурм Азова повстанцам не удался, и пришлось им отступить к реке Каланче.
Не удалось и задержать наступавшего на них карательного войска князя Василия Долгорукова. Не посчастливилось взять Азов, но у повстанцев появилась надежда осадить и захватить городок Тор. Приступ к нему осуществлялся по плану самого отважного булавинского атамана Семена Драного. «Прелестными письмами» и другими словесными обещаниями он переманивал на свою сторону жителей Тора, и те, возможно, переметнулись бы к осаждавшим, если бы к тому времени не подошли к Тору же правительственные войска Василия Долгорукого.,
