– Опередить свей захотел, не терпится ему.
– Он под Лесной так рвался, да нарвался.
Конным русским полкам предстояло задержать шведов, пока пехота как следует построится. В центре ее находился фельдмаршал Шереметев, правым крылом командовал генерал Ренне, левым – Меншиков, артиллерией – Брюс.
Вооружение русских солдат состояло из шпаги с портупеей и фузеи – ружья с насаженным штыком. Замок у фузеи был кремневый, патроны хранились в кожаных сумках, прикрепленных к перевязи, на которой была еще и роговая «натруска» с порохом. Кроме фузеи Петр ввел кремневые штуцеры, называемые еще винтовальными пищалями. Уральский заводчик Демидов изготовлял эти русские ружья, ставшие огнестрельнее, и были они много дешевле привозимых из-за границы. Драгуны для конного боя вооружены были палашом и пистолью. Русская армия, находившаяся под Полтавой, имела сорок две тысячи человек. Объезжая войска, Петр останавливался среди любимых им преображенцев и говорил:
– Кичливый шведский король уже наметил, по каким домам в Москве разместит свое войско, а генерала Шпарра назначил быть московским губернатором. Отечество наше определил разбить на малые княжества и многих жителей истребить совсем. Порадеем же, любимые сыны, для ради дорогой отчизны нашей.
Он желал солдатам воинского подвига и для острастки предостерегал:
– Если проявившие малодушие и робость на бою уступят место неприятелю, то таковые почтутся за нечестных, в компанию их не должно принимать и надлежит всячески гнушаться ими.
Но предостережения эти были излишними. Все солдаты знали, что в случае поражения русскому народу грозят тяжкие беды, и были полны решимости сокрушить врага. Среди шведов имелись ветераны, отличившиеся в прежних боях, испытанными воинами были и многие русские, помнившие об одержанных ими победах под Орешком-Шлиссельбургом и на других невских берегах.
– Не опасайся, государь, не оробеем, – заверяли они Петра. – Пулей биты, штыком колоты, вся лютость свейская нам не в диковину.
– Солдат – есть имя честное, он – душа армии, – говорил Петр. – От последнего рядового до первого генерала – всякий суть солдат.
Солдат – это русская силушка, нелегок его ратный труд, но в битве с врагом стоит он насмерть за свою землю, за родину, за Россию.
Плотнее надвигалась тьма в предрассветную пору. Ночную устоявшуюся тишину нарушали шаги тронувшейся с места многотысячной пехоты, топот конских копыт, отрывистые возгласы команды.
Карл решил все время следить за ходом предстоящего сражения и, удобнее поместившись в качалке с больной ногой, обложенной подушками, приказал фельдмаршалу Рейншильду быть неотлучно, чтобы давать ему распоряжения.
В рассветном небе размывалась синева. Неопавшим дождем обильной росы увлажнились травы. В заревой час, напоследок своих певчих дней в разноголосом посвисте и щебете пробовали птицы свои голоса. На Петров день первой из них кукушка подавится ржаной или ячменной остью в колосе и замолчит до новой весны.
Многим и многим из бодро шагавших в этот ранний утренний час судьба отсчитывала последние минуты их жизни. Еще шаг, другой, еще один остатний вздох, и перед ними навсегда сгинет росное свежее утро, пахучесть трав и птичий посвист. В оглушительных разрывах одного, а следом за ним и другого ядра, влетевшего в колонны шведских пехотинцев, глохли отчаянные вопли, стоны, вскрики смертного изумления, запоздавшие мольбы о спасении. Храпели и визжали раненые кони; все громче, все сильнее разражалась эта внезапно налетевшая гроза, неистово грянув с заалевшего безоблачного неба. Гром пушечной пальбы, надсадная ружейная трескотня сминали выкрики команды, и солдаты не сразу уясняли приказы командиров.
Шведская пехота устремилась к редутам, чтобы захватить их, и за ней пошла кавалерия, готовая атаковать русскую конницу. Стоявший за редутами генерал Ренне с семнадцатью драгунскими полками задерживал противника, и начался кавалерийский бой. В это время шведской пехоте удалось овладеть двумя передними редутами, которые в ночь перед боем остались недоделанными. Шведский фельдмаршал Рейншильд приказал атаковать еще два следующих редута, но в них все работы были вовремя закончены и гарнизон сумел отбить атаки, нанеся шведам большой урон. В этом бою был тяжело ранен генерал Ренне, и его заменил генерал Боур. Шведы подкрепляли свою конницу, а русские драгуны не получали пополнения, и Петр приказал отвести драгунские полки на другую сторону поля, подальше от редутов, чтобы дать возможность пехоте выйти из своих укреплений и подвергнуть неприятеля огню находившейся в русском лагере артиллерии.
Карл истолковал отход русской конницы как признак ее слабости, а может, даже и смятения.
– Еще один напор – и русская армия дрогнет, – уже торжествовал он. – Следует сейчас же перейти в общее наступление. Поднимите меня повыше, – приказал он своим драбантам. – Я хочу видеть, как побегут они, как побежит их царь.
Решив, что конница русских отступает из опасения неминуемого поражения, Карл, по совету Рейншильда, приказал своей пехоте прекратить атаку других редутов и, построившись плотнее, протиснуться между ними, но новая волна усилившегося боя не давала возможности шведам добиться успеха. Рой летящих пуль смертоносно жалил их, в тесно сомкнутых рядах рвалась картечь.
Шедшая на правом фланге колонна шведской пехоты генералов Росса и Шлиппенбаха направилась было все же атаковать еще один редут, но, попав под перекрестный огонь пяти других редутов, в беспорядке рванулась к ближайшему укрытию, которым мог служить Яновчанский лес. Карл и Рейншильд видели опасность, угрожавшую этой колонне: если она оторвется от главных сил своей армии, то будет настигнута полками русской конницы и уничтожена. Посланные на выручку Россу эскадроны встретили яростную стрельбу, снова начавшуюся из редутов, и повернули обратно. Гибель колонны Росса была неизбежной.
События развивались стремительно и неотвратимо. Поверив в успех преследования русской конницы генерала Боура, шведы оказались перед русскими окопами, откуда на них был обрушен ураганный шквал ружейного и картечного огня. За несколько минут до этого почти уверенная в своем успехе шведская пехота, понеся тяжелые потери, пришла в полное расстройство и отступила к Будищенскому лесу, где офицеры стали восстанавливать хотя бы относительный порядок в спутавшихся и поредевших полках.
Заметив ошибочное движение шведов, кинувшихся к Будищенскому лесу, Петр отрядил под командованием Меншикова и полковника Ренцеля пять кавалерийских полков и пять батальонов пехоты,
