тунеядствовал?
— При чем здесь работа? Речь не о работе, а об уме. Просто многие люди до сих пор считают, что ум помещается в голове, мы это еще в школе проходили, по социальной психологии.
— Ну, это у кого как, в зависимости от размеров ума, — сказал Упендра. — У кого-то он помещается где угодно, хотя бы даже и в голове. А у кого-то нигде не помещается, хотя таких мало, считанные единицы, как, например, мой младший брат — он сейчас в холодильнике.[88] Но это — образно выражаясь, а на самом деле, ум — вещь нематериальная, он, так сказать, витает где желает. А поселяется преимущественно в сердце, там же, где и прочие душевные способности.[89]
— Это сказки, не слушайте его! — сказал Чемодаса. — Если бы ум был вещью, то его можно было бы набрать сколько угодно по востребованию. Тогда и дураков бы не было.[90]
— Позволь с тобой не согласиться, — возразил Упендра. — Дураку никогда и в голову не придет, что у него не хватает ума. Так что, если бы ум был вещью, то умные становились бы только умнее, а дураки глупее.
— Ну, вот, сам же и признал, что ум — это не вещь…
«О чем это они?» — подумал Коллекционер.
8. В это время зазвонил телефон. Коллекционер поднял трубку.
— Алло!.. Да, это я. Здравствуйте, Виолетта Юрьевна… Нет-нет, я здоров, спасибо, Виолетта Юрьевна … Просто ко мне неожиданно приехали гости… Я все понимаю. Извините, Виолетта Юрьевна … Вы зря беспокоились, у меня все в порядке… Нет, я не в том смысле, безусловно, вам наплевать… Я в том смысле, что я вас не подведу, я могу сегодня подольше задержаться… Да, уже выхожу, прямо сейчас. Я уже стоял на пороге, когда вы позонили… Извините … Ч-черт!
Он повесил трубку и растерянно посмотрел на своих гостей.
— У вас какая-то проблема? — спросил Чемодаса. — Мы не можем помочь?
— Нет-нет, спасибо! Да это и не такая уж проблема, ничего особенного. Это — из патентного бюро.
— Вы что-то изобрели? — заинтересовался Упендра. — Я с этим немного знаком. У меня ведь брат — известный изобретатель. Так что, если надо, могу дать совет.
— Спасибо, но я пока ничего не изобрел. Просто я опоздал на работу.
— Так что же вы? Бегите, — сказал Чемодаса. — Лучше поздно, чем никогда.
— Да. Но… — Коллекционеру не хотелось оставлять их одних в своей квартире, но он не знал, как об этом сказать. — Мне жаль с вами прощаться. От вас узнаешь столько интересного.
— А мы и не прощаемся, — сказал Чемодаса. — Придете с работы — еще и не то узнаете.
Коллекционер странно на него посмотрел и ничего не ответил. Потом постоял еще с минуту, как бы что-то обдумывая, тихо повторяя: «Так-так-так…. Угу…», после чего сказал непринужденным тоном:
— Да, кстати, вам, наверное, хотелось бы осмотреть город. Мне это как раз по пути, так что я мог бы вас проводить. Здесь есть очень интересные исторические места. По дороге и договорили бы.
— С удовольствием, но только не сейчас, — категорически возразил Упендра. — Лично я смертельно устал. К тому же, мне кажется, мы уже все обсудили.
— Не волнуйтесь, мы без вас никуда не уйдем, — успокоил Коллекционера Чемодаса. — Охота нам бродить одним по чужому городу! Времени у нас навалом, так что успеем нагуляться.
И Коллекционеру ничего не оставалось, как удалиться. Однако, на всякий случай, он запер входную дверь на два замка.
9. — Ну, как он тебе? — спросил Упендра, когда Коллекционер ушел.
— По-моему, ничего, — ответил Чемодаса.
— Ты прав, — саркастически заметил Упендра, —
— Ну, знаешь, кто как ест — это личное дело каждого, — возразил Чемодаса, — А вот его отношение к работе мне действительно не нравится. Мало того, что опаздывает, так еще и инструменты забыл, — он указал на шкатулку, которую Коллекционер в спешке оставил на столе.
— Не забыл, а нарочно оставил, чтобы был повод вернуться. Он нам не доверяет, — сказал Упендра, — Даю голову на отсечение, что очень скоро он придет обратно.
— Ладно, давай не терять времени. У тебя есть какие-нибудь идеи?
— А что?
— Надо наметить план действий, — сказал Чемодаса, потирая руки и окидывая восхищенным взглядом практически беспредельное пространство комнаты. — Ты только посмотри, какая кругом красотища! Дух захватывает! Тишина! Воздух! Просторы! Есть где развернуться! Работы — невпроворот! Раз уж мы здесь очутились, мы должны все переделать по-своему, и как можно скорее. У меня прямо руки чешутся…
— Руки следует содержать в чистоте, тогда и чесаться не будут, — назидательно сказал Упендра. — Советую тебе начать с того, что лечь и как следует выспаться. Признаюсь откровенно, мне не терпится побыть одному. Посидеть в тишине, допить свой чай, просмотреть газеты — вон их здесь сколько. Не обижайся, но это моя давняя мечта. К тому же ты ведь всю ночь не дал мне даже глаз сомкнуть. Все время вертелся под боком, толкался, храпел, разбудил ни свет ни заря.
С этими словами Упендра влез в очешник и опустил над собой крышку. Немного погодя из-под крышки глухо прозвучал его голос:
— Удивляюсь, как можно жить в таком хлеву! Занимать огромную жилплощадь и не попытаться навести хотя бы минимальный уют!
— Идея! — воскликнул Чемодаса.
— Не починить часы! — вновь раздался голос Упендры. — Как можно надеяться куда-то успеть, если не знаешь точного времени? Не удивительно, что он всюду опаздывает.
— С этого мы и начнем, — сказал Чемодаса.
Из очешника донесся храп.
10. Коллекционер пришел на работу совершенно разбитый.
Виолетта Юрьевна окинула его скептическим взглядом. Он поздоровался.
— По-моему, вы все-таки нездоровы, — сказала она в ответ.
— Да нет, как будто… — промямлил Коллекционер и, стараясь не встречаться в ней взглядом, прошел к своему столу.
Некоторое время спустя напарница спросила:
— Может, что-то с коллекцией?
Тут он впервые не сдержался.
— Типун вам на язык, Виолетта Юрьевна! Сколько раз я вас просил не болтать попусту о чемоданах!
Виолетта удивленно подняла брови.
— Вы меня ни разу об этом не просили. Ну, ладно, учту, — и пожала плечами.
Немного погодя он сказал:
— Простите меня, Виолетта Юрьевна. Но подумайте сами: если б, не дай Господь, что-нибудь такое случилось, разве бы я вообще пришел?
Она промолчала. Тогда он тяжело вздохнул и погрузился в работу.
Через некоторое время Виолетта Юрьевна, не отрывая глаз от калькулятора спросила:
— Может, вы своим гостям не рады?
Тогда Коллекционер отодвинул лежавшую перед ним кипу бумаг и сказал с отчаянием в голосе:
