Ну, а теперь у команды П. Алеева шайбы не было, и случилось это по вине Бубыря, чего он и сам не отрицал.
Да, вина была его. И произошло все так случайно, так глупо…
Они проводили во дворе товарищескую игру. Вес шло отлично Лёня, как всегда, стоял на воротах. Это был непрошибаемый вратарь! И на этот раз, как противники ни старались, они так и не могли открыть счет. Неожиданно к воротам вырвался сам Пашка Алеев. Все остались позади, а он мгновенно оказался перед замершим Бубырем и метнул шайбу в левый угол ворот. За какую-то ничтожную долю секунды до броска Бубырь разгадал, куда Пашка бросит шайбу, и рванулся в левый угол одновременно с шайбой. Бубырь не мог объяснить, почему так происходило. Словно какая-то сила толкала его туда, куда нужно. Он принял шайбу на свою широкую, прочную клюшку, сделанную из дубовой клепки. Непробиваемый вратарь и на этот раз оказался сухим! Пашка даже один на один с вратарем не смог забросить шайбу!..
Но случилось ужасное. Отскочив от клюшки, шайба угодила не то в щеку, не то в нос одному старику, который жил на четвертом этаже с двумя взрослыми дочками и в этот момент проходил мимо.
Старик что-то пробормотал, что именно — осталось неизвестным, и, подняв шайбу, вошел в свой подъезд. Сколько ни ныли потом ребята под дверьми, сколько ни стучались, ни скреблись, ни бросали снегом в темное окно, все было кончено. Шайба к ним не вернулась. Лишь на второй день, жалобно всхлипывая, растирая несуществующие слезы на своей толстой и румяной, очень похожей на колобок физиономии, Лёня выведал у одной из дочек старика, что шайба была брошена в помойное ведро, а оттуда попала в мусорный ящик.
Нелегко было среди бела дня и в то же время в глубокой тайне от домашних и от всех окружающих тщательно исследовать содержимое мусорного ящика. Но это было сделано! Не замечая вони, ребята палками разгребли по кусочкам все, что было в ящике, но шайбы там не оказалось… Может быть, мусорщики раньше очистили ящик, может быть, все выдумала хитрая дочка, но шайбы не было…
Несколько дней пытались играть чем попало. На свалке комбината среди всяких любопытных предметов нашлись разъеденные кислотой резиновые пробки. Их набрали больше сотни, но все они оказались слишком малы! Была перепробована масса различных предметов — кусок дерева, банка из-под ваксы, набалдашник от трости, старая мыльница, сломанный кубарь, замерзшее лошадиное яблоко, — но все это было не то! Игра как-то не клеилась. И вот тогда перед Бубырем была поставлена задача: достать любой ценой новую шайбу!
После того как очередное лошадиное яблоко от удара клюшкой разлетелось навозными крошками, Пашка пододвинулся к Бубырю и негромко, но очень внятно сказал:
— Чтоб завтра была шайба! А не то, знаешь…
Это Лёня знал: будут бить. Он и то удивлялся, что его так долго не трогали.
Вечером, после того как уроки были сделаны, он уселся на пол в самом уютном месте — между тумбой письменного стола и платяным шкафом — и принялся размышлять. План у него был, но как этот план исполнить?
Дело в том, что в корзине в углу коридора хранилась масса старой обуви, которую мама еще не решалась выбросить. На папиных ботинках, совершенно негодных, были замечательные каблуки литой резины. По Лёнькиным расчетам, такой каблук, конечно аккуратно отодранный от ботинка, был бы великолепной шайбой.
Но между идеей и ее осуществлением было столько препятствий! Сидя в своем углу, Лёня вспоминал, как папа рассказывал маме о том, сколько трудов ему стоило провести в жизнь свое изобретение. «Куда легче изобрести, чем внедрить!» — повторял папа с ожесточением, и сейчас Лёня понял, что это совершенно правильно.
Если обо всем честно рассказать маме и попросить ее отдать хотя бы один каблук, немедленно выяснится, что это еще хорошие ботинки, что они очень нужны, что мама собиралась со дня на день отдать их в ремонт и тому подобное. Стащить этот никому не нужный башмак было бы легче всего, но Лёня давно установил, что стоило тронуть любую вещь — и мама, совершенно непонятно каким образом, сейчас же об этом узнавала. Для того же, чтобы найти этот ботинок, придется наверняка перерыть всю корзину: ведь чем вещь нужнее, тем дальше она лежит…
Несмотря на все опасности, был избран вариант похищения. Оно состоялось в ближайший вечер, когда папа и мама ушли в клуб на спектакль, а старшая сестра, вместо того чтобы сидеть над уроками, воспользовалась неожиданной свободой и удрала к подругам.
Лёня взялся за дело обстоятельно. Выдвинув корзину под яркий свет лампы, он прежде всего решил запомнить, как что лежит, чтобы уложить потом обувь в таком же порядке. Чего только не было в корзине! Он встретил свои первые кеды, от которых остались одни верхи, поудивлялся и похихикал над гусариками с голубым помпоном, не сразу сообразив, что это не так давно тоже было его обувью. Зачем мама их хранит? Он увидел свои башмаки, уже настоящие, но такие маленькие, что сейчас в них не влезло бы и пол- Бубыревой ноги, и кучу потрескавшихся, согнутых, покоробленных, дырявых туфель, ботинок, сапог, тапочек, босоножек, калош, принадлежавших когда-то другим членам семьи. Как он и ожидал, нужные ботинки отца с литыми каблуками оказались в нижнем ряду.
Увы, часто бывает, что, мечтая о какой-нибудь вещи, мы представляем ее себе куда лучше, чем она выглядит в действительности! Лёня, скорбно оттопырив губы, вертел в руках папины башмаки. Действительно, каблуки у них были литые. Но как немного осталось от этих каблуков!
Он долго прикидывал так и этак и наконец, вздохнув, остановился на левом. Его папа стоптал все-таки меньше. И зачем люди так нажимают на каблуки! Ходили бы лучше на цыпочках…
Размышляя о том о сем, вспоминая, как ему удалось подержать в руках настоящую, литую шайбу, которая от удара Юры Сергеева взлетела на трибуну, Лёня начал думать о самом Сергееве, о своем любимом Бычке. Где он? Придется ли увидеть его еще хоть раз?
Отодрать стоптанный каблук — дело вовсе непростое. Если не верите — попробуйте. Лёня едва справился с задачей и успел убрать корзину, когда в дверь постучали. В этот момент он работал веником, скрывая следы своего преступления. Поспешно забросив веник за велосипед, а ногой сунув под шкаф остатки мусора, он открыл дверь, не вынимая из кармана кулак, где был зажат драгоценный каблук. Это пришла сестра.
— А… это ты! — вздохнул Лёня с облегчением.
— А ты думал? — сухо отозвалась сестра, расстроенная виденным у подруги замечательным розовым платьем с кружевным воротничком.
— Нет, я так просто, — ухмыльнулся Лёня и тотчас ушел в уборную.
Там, тщательно заперев дверь, он снова извлек каблук и, полюбовавшись им, решил, что вернее всего будет пока спрятать каблук в велосипедный футляр для инструментов.
На следующий день, едва позавтракав, Лёня вылетел во двор, сжимая в кулаке новую шайбу.
Пашка хмыкнул не очень одобрительно, увидев эту шайбу. Однако решающим испытанием должна была стать игра.
И вот, выпущенный из рук Лёни, каблук неуверенно запрыгал по мерзлым кочкам и буграм двора.
— Конечно, — сказал Лёня, — если бы на льду…
— А та и здесь была хороша, — сурово изрек Пашка.
Ясно, шайба слишком легка и слишком уж плоская. Она походила на разрезанную пополам пышку. Иногда не сразу удавалось подцепить ее клюшкой: она, казалось, прилипала к снегу…
Игру пришлось прервать. Лёня чуть не плакал.
— Идея хорошая, — сказал Пашка, колупая шайбу изгрызенными ногтями. — Но нужен целый каблук. Понимаешь, новый. Нестоптанный…
— Где же я его возьму? — всхлипнул Лёня.
— Вот этого я не знаю…
Никто не подозревал, как внимательно изучал Лёня в ближайшие часы ноги всех членов своего семейства. Он быстро убедился, что мать и сестра не представляют для него никакого интереса. Оставались отец и он сам, Бубырь. Но ему на зиму были выданы валенки, срезать же каблук с ботинок, в которых отец ходил на работу, было настолько рискованной и безнадежной задачей, что благоразумный Бубырь сразу от нее отказался.
Было от чего прийти в отчаяние!
