господин Эдгар. — А нельзя ли немного скорее?
— Ну хорошо, я постараюсь. Когда удобрение будет готово, я сообщу, — сказал Штернхайм. — А какой цвет ты предпочитаешь? Предлагаю зелёный, он соответствует окраске растений.
— Цвет удобрения меня не интересует. Главное, чтобы растения побыстрее росли. Ну вот, а теперь мне пора домой. В семнадцать двадцать я должен второй раз задать корм свинье, а в семнадцать сорок приходит срок кормить кур. До свидания, Штернхайм.
— Не торопись, господин Эдгар. Мои часы спешат на пять минут! — крикнул Штернхайм вслед другу, который рванул к двери, взглянув на большие круглые часы над шкафом с лекарствами.
Эти «пять минут» не совсем соответствовали действительности. На самом деле часы спешили почти на десять минут. В полдень Штернхайм немного передвинул длинную стрелку вперёд, чтобы пораньше закрыть аптеку и немного порисовать.
Но господин Эдгар уже захлопнул дверь снаружи.
Через высокие узкие стёкла витрины Штернхайм увидел, что господина Эдгара остановила женщина в полицейской форме. Она только что заполнила штрафную квитанцию за парковку в неположенном месте и собиралась засунуть её, как обычно, под дворник. Но у трактора вообще не было лобового стекла, а следовательно, и стеклоочистителя. Поэтому она просто вложила квитанцию в верхний карман рубашки господина Эдгара и ушла, не обращая внимания на его протесты.
Штернхайм ещё смотрел с улыбкой на эту забавную сценку, когда за его спиной вдруг звякнул дверной колокольчик и в аптеку вошла незнакомая старушка.
Штернхайм удивлённо взглянул на посетительницу. Ходила она немного сгорбившись, из-под чёрной шапочки торчали белоснежные короткие волосы и, несмотря на тёплую весеннюю погоду, одета она была в меховую шубку.
— Что вам угодно? — вежливо спросил он.
— Что мне угодно? — переспросила старушка. — Сразу и не соображу. Может, подумаем с вами вместе?..
— Я хотел сказать, какое лекарство вам нужно? Может быть, у вас есть рецепт? То есть за чем вы пришли в аптеку? — поинтересовался Штернхайм.
Он старался произносить слова как можно медленнее и чётче. Ему показалось, что старушка немного не в себе.
— Ничего мне не нужно. Наоборот. Я принесла кое-что вам.
— Вы — мне? Как вас понимать? — удивился Штернхайм.
Старушка открыла потёртый рюкзачок, возрастом не уступавший ей самой, и обеими руками вытащила из него очень большую пузатую бутыль.
— Вот что я вам принесла. — С этими словами бутыль была водружена на прилавок. — Я старая женщина. Ах, это слабо сказано… Я — древняя старуха! — добавила она с улыбкой, и Штернхайм заметил, что у неё нет переднего зуба. — Жить мне осталось недолго. Родственников у меня нет. И было бы очень жаль, если бы после моей смерти этот эликсир просто выбросили на помойку. Вы ведь тоже так считаете или нет?
— Эликсир? — осторожно переспросил Штернхайм.
— Ну да, — подтвердила посетительница, для убедительности указав пальцем на бутыль. — Вы узнаёте этикетку? Этот эликсир был составлен ещё вашим дедом, Чародеем из Львиного переулка… Так его прозвали. Он его изобрёл и в какой- то мере испробовал на мне. И, как видите, не обманул моих ожиданий. — Уловив недоумение в глазах Штернхайма, она добавила: — Наверняка он вам рассказывал об этом. Такие секреты обычно передаются от деда к отцу и от отца к сыну. Разве не так?
— Я ничего об этом не знаю, — пробомотал Штернхайм.
История представлялась ему всё более странной. Теперь он припомнил, что ему рассказывали о чудаковатой старушке в меховой шубе. Якобы в полнолуние она выходит в свой садик и воет на луну.
— Вы можете доверять мне, — сказала она. — В аптеке никого нет. Дома у меня осталась ещё одна бутыль. Она стоит в кухонном шкафу. На всякий случай. Ведь действие эликсира не вечно, как вы понимаете. Так что обращайтесь с ним бережно.
— Обращаться с ним бережно? — переспросил Штернхайм — То есть вы предполагаете, что я стану его пить?
— Пить? Нет, я вам не советую, — поспешно сказала она. — Понятия не имею, что случится, если его глотнёт человек.
— Человек? А кто же ещё? — Теперь Штернхайм не сомневался, что старушка и в самом деле слегка тронулась умом.
Только как теперь от неё отделаться? «Лучше всего, пожалуй, сделать вид, что я верю в этот бред, и не спорить», — решил он.
— Однако как мило с вашей стороны, что вы вспомнили обо мне, — сказал он вслух. — Я сумею по достоинству оценить ваш подарок.
— Вот и славно, — откликнулась довольная посетительница. — Я сразу сообразила, что вы всё знаете об этой истории. Пусть сок принесёт вам успех!
— Какой сок? — переспросил Штернхайм.
Она укоризненно покачала головой, удивлённая его непонятливостью.
— Ну тот, что в бутыли.
— Ах вот оно что! Ну конечно же. Тот, что в бутыли, — поспешно закивал Штернхайм и ласково улыбнулся. — Ну, большое спасибо и до свидания.
— Прощайте, — ответила старушка, повернулась и выскользнула за дверь.
Аптекарь с любопытством уставился на пузатую бутыль, стоящую перед ним на прилавке. Она была заткнута пробкой и на две трети наполнена светло-голубой жидкостью.
Штернхайм попробовал вытащить пробку. Старушка, видимо, заткнула её с большой силой, так что ему с трудом удалось её вынуть.
Штернхайм принюхался. Жидкость, которую старушка назвала соком, не имела запаха. Может, то была простая вода, в которую она нечаянно вылила немного чернил?
Некоторое время Штернхайм стоял не двигаясь. Потом кулаком загнал пробку глубоко в горлышко, поднял бутыль обеими руками и отнёс её в заднюю комнату. Там он водрузил её на лабораторный стол.
После этого он вернулся и взглянул на улицу сквозь стекла витрины. Трактор господина Эдгара исчез вместе с господином Эдгаром.
Макс рассказывает и экспериментирует
Понедельник начался очень плохо. Во-первых, я почти на час опоздал в школу. Мы с папой знали, что в три часа ночи с воскресенья на понедельник часы переводятся на летнее время. Папа перевел стрелки больших часов в аптеке на час вперед. Про мой будильник мы оба забыли. И когда он, как обычно, зазвонил в шесть тридцать, на самом деле была уже половина восьмого. Я даже удивился, что на улице не видно школьников.
Фрау Майер-Штайнфельд, которая вела у нас сдвоенный урок математики, сказала:
— Типично для Макса Штернхайма! Он проспал переход на летнее время! Его следовало бы наградить ночным колпаком!
Весь класс смеялся, пока я шёл на свое место. Но потом стало ещё хуже. Едва я вытащил тетрадь и учебник, как Майер-Штайнфельд вызвала меня к доске и велела пересчитать пятьдесят пять минут в секунды. Чтобы я понял, сколько времени пропустил.
Господин Эдгар решил бы эту задачу в уме за три секунды. А мне пришлось долго думать, пока я не получил правильный ответ. Сидя на своем месте, я бы, конечно, быстрее вычислил эти секунды. Но когда я торчу у доски перед классом и все глядят на меня и ухмыляются, я чувствую себя последним тупицей и
