— Поговори со мной, Хейл, скажи что-нибудь!
— О-ох…
— Открой глаза, открой, ты в порядке, не притворяйся! — Она постаралась, чтобы ее голос звучал убедительно.
— Черт побери, — пробормотал Хейл, — ты дерешься, как дьявол.
— Сам виноват. Сидел бы в номере, ничего бы не случилось.
Хейл все еще лежал на спине, изучающе глядя в потолок.
— Такое впечатление, что по мне проеxал бульдозер.
— Нет, это всего лишь мой коронный удар, — отчеканила Элизабет. — Ты… у тебя что-нибудь болит?
— Лучше спроси, что не болит.
Элизабет молча смотрела, как Хейл изо всех сил старается приподняться на локтях. Когда ему это удалось, он хмуро взглянул на девушку.
— Хорошо, я должна принести свои извинения. — Она решила сыграть на опережение. — Но ты сам спровоцировал меня.
— Да? И чем же?
— Когда я услышала шум, я подумала, что это преступник… преступница. Потому что я была уверена, что ты спишь в своей комнате.
— Но ты же могла хотя бы спросить, кто это, прежде чем бить, а?
— И потерять преимущество первого удара? Да и что я должна была спросить, по-твоему? «Здравствуйте, мисс фанатка, это вы нам угрожаете? Не возражаете, если я вышибу вам мозги?» Так, что ли?
— Да уж, Лиззи, ты меня не на шутку поразила. — Он попытался покачать головой, но тут же сморщился от боли. — Может быть, все-таки поможешь подняться или хочешь еще разок использовать меня в качестве боксерской груши?
Элизабет протянула руку. Хейл с трудом поднялся па ноги, но это усилие вновь заставило его прикрыть глаза от боли.
— Ты сможешь дойти до дивана, Хейл?
Он кивнул и сделал несколько шагов, на лбу выступили капельки пота. Наконец со вздохом облегчения Хейл откинулся на кожаную спинку.
— Зачем ты выходил из номера? — спросила Элизабет.
— А тебе не приходило в голову, что я тут с ума схожу, а?
— О чем ты?
— Ты не представляешь, каково это — знать, что ты в соседней комнате, и не сметь к тебе прикоснуться, Лиззи.
Сердце девушки отчаянно забилось. Она осторожно подсела к Хейлу. В голове, не укладывалось, что Хейл может так думать и так чувствовать. Она глубоко вздохнула. Его серые глаза умоляюще смотрели на нее.
— Я все время думаю о тебе. Скажи, Лиз, а ты обо мне думаешь? Или я для тебя только большой куш, который ты получишь, когда закончишь свою работу? Ты считаешь, что я малограмотный бесцеремонный выскочка, да?
— Нет! — воскликнула девушка. — Я так не считаю! — От глубокой печали, которую она читала в его глазах, перехватывало дыхание.
— Лиз, я не гоняюсь за каждой юбкой! И я сумею доказать тебе искренность моих чувств!
— Не надо ничего доказывать! — пробормотала Лиз.
Он взял Элизабет за руку и притянул к себе. Ей казалось, что она главная героиня фильма, который показывают в замедленном темпе. Хейл ласково прикоснулся губами к ее губам. От этой ласки по телу девушки пробежал сладкий трепет. Казалось, что на поцелуй отозвалось не только тело, но и душа Элизабет. Запретная страсть вырвалась на волю, заставив ее забыть обо всем. И она не могла с определенностью сказать, рада она или нет, когда Хейл отпустил ее.
В его голосе звенел отголосок страстного желания, которое ему с трудом удавалось сдерживать.
— Милая леди, отправляйтесь-ка к себе в комнату… пока я еще могу справиться со своими чувствами.
— Хейл… — Ее голос дрожал, она пыталась найти подходящие слова.
— Уходи же, — прошептал он.
Элизабет выбежала из комнаты, в глазах стояли слезы. Что происходит? Ей хотелось, чтобы Хейл не отпускал ее, но он ведь должен был отпустить, верно? Она бросилась ничком на кровать, тело сотрясала мелкая дрожь, мысли набегали одна на другую и бесследно терялись. Сколько же времени прошло с тех пор, когда она последний раз желала, чтобы какой-то мужчина обнимал ее? И почему все случилось именно теперь? Хейл — клиент, да кроме того, известный сердцеед. Он никогда не изменится, никогда не захочет посвятить себя только одной женщине, никогда! Что же она делает!
На смену романтическим страстям пришли рациональные опасения. Например, Хейл может проснуться завтра утром совершенно в другом настроении. Он может припомнить ей сегодняшний инцидент, может даже пожаловаться на нее в агентство!
Элизабет пребывала в абсолютном смятении. Кого же ей больше бояться: Хейла или эту сумасшедшую фанатку? Не найдя правильного ответа, она до утра медитировала, пытаясь успокоиться.
Глава 6
Элизабет предположила, что преследовательница вычисляет местоположение Хейла, следя за концертным автобусом, поэтому вся группа пересела на микроавтобус «шевроле». Первые мили они проехали в напряженном молчании.
Хейл старался побороть в себе новые странные чувства к Элизабет, которые просто-напросто сбивали его с толку. Вчерашний выход в свет не принес ему ничего, кроме разочарований. Как только он пришел в клуб, его тут же окружила стайка симпатичных женщин, которые определенно были от него без ума. К собственному удивлению, Хейл остался к ним равнодушен.
Хейл точно не мог сказать, когда это началось, но чувство было такое, будто в его тело подселили какого-то незнакомца. Уже после первой порции спиртного Хейл ушел из клуба и при столкновении с Элизабет он вовсе не был пьян — только растерян и обескуражен собственными реакциями.
И теперь думал о том, что ему надо любой ценой завоевать сердце Элизабет. Пускай сейчас он для нее только клиент, жизнь которого надо беречь как зеницу ока, но ведь он в силах изменить ситуацию. Раз он даже на секунду не может отвлечься от мыслей о ней, значит, нужно что-то предпринимать. Нужно найти решение. Она так близко, и, если постараться, она может стать его женщиной, а не только телохранителем.
Было около полуночи, когда они добрались до Далласа. Отель, в котором они остановились, был больше и красивее, чем гостиницы в Сан-Антонио и Хьюстоне.
— Очень мило, — резюмировал Хейл, осмотрев номер.
Лео почесал за ухом.
— Это лучшее, что я мог устроить за такое короткое время.
— Интересно-интересно, — пробурчала Элизабет. Она заметила широкую наружную террасу и поняла, что этот номер будет тяжело охранять.
— Вот наше расписание. — Лео вручил Хейлу маленькую папку. — Завтра ты свободен, во вторник - интервью на телевидении и для журнала «Даллас таймс», кроме того, репетиция и проверка звука. В среду два визита в больницы и первый концерт.
Хейл кивнул:
— Спасибо, Лео.
