я все же подполз к нему: уж очень интересовал меня этот сверток. Я тихонько ощупал его и понял, что внутри находится человек. Я сделал еще один небольшой крюк и наконец увидел тех, кого искал. Это были трое юма, и они разговаривали. Неужели они нас преследуют? Это было невероятно.
Один из юма сказал:
— Мы должны напасть на них первыми.
Я узнал говорившего. Это был тот самый индеец, в доме которого мы были позавчера вечером.
— Нельзя так делать, — ответил ему второй юма. — Мы можем попасть в старого Мелтона.
— Там горит костер, и все хорошо видно.
— Но Шеттерхэнд и Виннету слышат очень хорошо.
— Знаю. Но я же смог подойти к самому костру.
— Тогда стоял в дозоре англичанин.
В разговор вмешался третий индеец.
— Мы должны делать то, — сказал он, — что приказала белая скво. Ночью нападать не стоит. Если мы не убьем, а только раним их, тогда сюда вообще не нужно было ехать. Нападем на рассвете.
— Вы так их боитесь? — произнес предатель-хозяин.
— Не боимся, а соблюдаем осторожность. Белая скво, которая была женой нашего вождя, хочет видеть их убитыми, и ее желание должно быть исполнено.
— Ты прав! — неожиданно раздался голос самой «белой скво».
Оказывается, в одеяле лежала не кто иная, как Юдит.
— Вы получите хорошую плату, если сделаете все, как я сказала. Их скальпы и оружие тоже — ваши. После того, как вы их убьете, мы поедем к Белой Скале, где мой жених даст вам столько золота, сколько вы еще в жизни не видели.
Юма закивали головами.
— Как далеко отсюда сидят негодяи? — спросила Юдит.
— До них шагов триста, — ответил ей индеец, ходивший в разведку.
— Я хочу взглянуть на них, — заявила Юдит.
— Это опасно!
— Только не для меня. Я знаю, что надо делать, чтобы стать невидимой и неслышимой. Этому научил меня мой муж, ваш вождь!
— А вдруг Олд Шеттерхэнд заметит тебя?
— Нет. Он даже ничего не услышит.
— Я могу пойти с тобой?
— Нет, этого не требуется.
— Я не могу отпустить одну мою белую сестру.
— Ладно, пошли вместе!
Я покинул свой наблюдательный пост. Невероятно! Ради этой парфорсной охоты[97] Юдит превзошла самое себя. Ее ненависть к нам была прямо-таки достойна уважения.
Я быстро-быстро отошел от их костра, но в одном месте остановился, чтобы пропустить их вперед, и пошел за ними. Они остановились шагах в тридцати от нашего костра и легли на землю. Индеец огибал наш лагерь слева, Юдит — справа. Я как можно тише кинулся к индейцу. Он остановился и прислушался. И в этот момент я схватил его за горло, несколько раз ударил в висок, и он потерял сознание. Ветер усиливался, и его завывания мешали слышать звук шагов Юдит. Она очень толково использовала тень от кустарника, если бы, сейчас сидел у костра, то и вправду не заметил бы ее. Она напряженно всматривалась во что-то, и я смог подползти к ней совсем близко. Нас разделял всего лишь широкий шаг.
— Там меня нет, сеньора, обернитесь! — произнес я.
Она оглянулась. Ее лицо, казалось, окаменело, она лишилась дара речи. Я показал ей нож и приказал:
— Встаньте и идите за мной!
Она осталась сидеть, не сводя с меня глаз.
— Встаньте! — повторил я.
— Вы… Вы… — бормотала она.
— Да, это я. Что, не верите своим глазам?
— Что я должна?..
— Что вы должны? Ну вы же пришли посмотреть на нас. Так посмотрите же!
Проснулся Виннету.
— Уфф! — воскликнул он. — Так это же скво!
— И не одна, а с юма, которые собираются нас прикончить по ее приказу, — сказал я.
Теперь проснулись и Эмери с Францем, а старый Мелтон, видно, и вовсе не спал.
— Ой, кто это? — притворно изумился англичанин. — Да это никак наша очаровательная Юдит. Никак не может с нами расстаться. Видно, мы ей не на шутку понравились.
В нескольких словах я рассказал друзьям, что произошло. Потом принес брошенную мною охапку хвороста, после чего привел к ярко пылавшему костру двух остальных злоумышленников-юма.
— Не лучше ли загасить его? — спросил Эмери.
— Пока не надо, — ответил я.
— Но они могут случайно наткнуться на него.
— Если они и появятся здесь, то не скоро. А нам еще нужно решить, что делать дальше.
— Ты прав. Я просто не представляю, что нам делать с этой дикой кошкой. Хорошо бы ей подрезать ее коготки.
— Что думает мой брат Виннету об этом? — обратился я к апачу.
— Виннету не знает, что делать с этой скво, — ответил он. — Но она ведет себя как гремучая змея, а их убивают…
— Это невозможно! — сказал я. — Мы знаем теперь, чего от нее можно ожидать. Пусть идет на все четыре стороны, да и нам, кстати, пора двигаться дальше.
— Не понимаю тебя. А как же юма? Разве нам не следует проучить их? — удивился Виннету.
— Это лишнее, — поставил я точку в разговоре.
Потом взял обрезок лассо, добрую половину которого отхватила наша пленница, и связал ее так, что руки оказались плотно прижаты к телу, после чего вскочил на коня. И тут мне захотелось немного пошутить.
— Хватит мне ездить одному. Теперь у меня есть подружка! Ей, судя по всему, нравится наше общество. Возьму-ка я ее на руки.
Юдит закричала, но Эмери и Виннету уже положили ее поперек спины моего коня передо мной. Наконец мы тронулись, но ехали не очень быстро: я был с грузом, а Виннету держал в руках повод мелтонской лошадки. Сначала наш путь пролегал вдоль скальной стены, а когда мы выехали на равнину, нас встретил удар ураганного ветра. Небо было обложено тучами, не видно было ни зги, но нас вел Виннету, и мы были спокойны.
Юдит лежала передо мной, словно тюк с тряпьем. От страха она, казалось, онемела. Никто из моих друзей до сих пор так и не догадался, зачем мне понадобилась пленница.
— Поедем в объезд? — спросил Виннету. — Чтобы запутать ее?
— Да, чтобы она не могла больше видеть гору.
— Хуг!
Было, наверное, часа четыре утра, но лучи рассвета никак не могли пробить толщу черных туч. Небо стало сереть, когда мы проехали уже намного больше немецкой мили. Мы все еще находились на плато. Южнее нас виднелся лес, узкая полоска которого таяла на западном горизонте. Мы повернули на юг, подъехали к лесу и остановились. Я спустил Юдит на землю, спешился сам и освободил ее от пут. Она по- прежнему молчала, не поднимая глаз от земли.
— Сеньора, знаете ли вы, где находитесь? — спросил я.
Юдит не ответила.
— Как ни жаль, но мы вынуждены расстаться с вами. Прощайте!
