— Да? Значит, вы это знаете? Так почему вы всё время говорите о Олд Шеттерхенде и Виннету, а не обо мне?
— Потому что нет никакой надобности говорить о том, что и так очевидно. Ваши достоинства ведь неоспоримы! Разве не так?
При этих словах лицо Фрэнка расплылось в довольной улыбке, он махнул рукой и сказал:
— Ну, что вы, мистер Тимпе! Это большая честь для меня! Присущая мне скромность с трудом позволяет принять эти заслуженные похвалы. Но если вы хотите и дальше делать мне комплименты, то моя всем известная деликатность не может запретить вам этого. Поэтому, пожалуйста, продолжайте и дальше! Говорите прямо безо всяких стеснений! И вообще держитесь возле меня, как цыплята возле наседки! Держитесь возле меня всю свою жизнь! Но нам пора в ресторан, поскольку, как мне кажется, там уже приступают к еде. Я прошу вас, господин Хазаэль Тимпе и господин Казимир Тимпе!
Маленький охотник подхватил обоих кузенов под руки, и двухметровые мужчины позволили проводить себя внутрь здания, хотя вся эта сцена со стороны выглядела очень смешно и комично.
V
Коварное золото
Там, где Сьерра-Моро сходится чуть ли не под прямым углом с горами Ратон, неподалёку от ручья лежали два индейца. Одному из них, судя по его виду, было уже больше шестидесяти лет. Его голова была покрыта куском шкуры, осунувшееся лицо выражало необычайную ожесточённость. Рядом с ним лежало ружьё. Второй индеец был моложе, его редкие, но длинные волосы были связаны сзади, а по исхудавшему лицу можно было судить о его незаурядном уме и хитрости. За широкий ремень, служивший ему поясом, был заткнут нож. У обоих краснокожих не было никакого другого оружия, кроме ружья у старого и ножа у молодого. Своим видом они напоминали людей, которые уже длительное время страдают от голода, а кроме того, не в состоянии починить свою одежду и обувь, поскольку местами она была просто разорвана в клочья.
Трава вокруг ручья была вытоптана, повсюду валялись корки от дикой дыни, свидетельствовавшие о том, каким образом краснокожим приходилось утолять голод. Если индеец питается зелёными дикими дынями, которые растут возле воды, то дела его очень и очень плохи!
Старый индеец лежал на земле, и, не поднимая головы, смотрел в воду. Это продолжалось довольно долго, после чего он поднялся и произнёс:
— Уф! Рыба там есть, но руками её не поймать. А у нас нет ни одного крючка, чтобы сделать удочки. У меня болит живот, я плохо себя чувствую после этой дыни, которую вынужден был съесть.
— А Кита Хомаша смог бы съесть целого телёнка, если бы тот у него был, — пробурчал второй индеец.
— Великий Дух нас покинул! — прохрипел старый индеец. — Токви Кава, вождь команчей, вынужден страдать от голода! Никто этому не поверит!
— А кто виноват в этом? Виннету и Олд Шеттерхенд, я им этого никогда не забуду!
Старым индейцем, стало быть, был Чёрный Мустанг, другим был тот краснокожий, который под именем Юварувы появился в Фирвуд-Кемпе и был разоблачён Олд Шеттерхендом. Лицо вождя исказила сатанинская, неописуемо уродливая гримаса, и он ответил:
— Они должны попасть в наши руки, потому что нам известно, куда они направляются. Мы перехватим по дороге этого белого шакала, которого зовут Олд Шеттерхенд и который гораздо больше виноват в наших бедах, чем даже Виннету, шакал апачей. И тогда горе им!
— Ты действительно считаешь, что мы их поймаем?
— Да.
— Я в этом очень сомневаюсь. Мы вынуждены идти пешком, у них же быстрые кони.
— Но наша дорога лежит прямо через горы, в то время как они верхом должны ехать по долине и делать множество поворотов, так что им придётся преодолеть более длинный путь, чем нам. Чёрный Мустанг знает все горы и долины в этой округе, он точно всё рассчитал и знает, когда появятся враги, у нас есть перед ними преимущество во времени, а когда вернётся Ик Сенанда и доставит всё, что нам необходимо, апач и пять белых койотов окажутся в наших руках.
— А он доставит всё, что нам нужно? Лошадей, порох, свинец, ружья, ножи, одежду и мясо?
— Да.
— Когда в вигвамах команчей станет известно, что с нами произошло, все разозлятся на нас.
— Уф! Ты думаешь, что он так глуп и всё расскажет? Великий Дух сделает так, что Ик Сенанда приедет и привезёт мясо! Ему известно, где мы должны находиться, и раз он не прибыл ещё вчера, то прибудет сегодня.
— Ик Сенанда оставил нам своё ружьё и нож, это единственное оружие, каким мы располагаем, а свыше ста воинов голодны, они хотят есть!
— Разве воин может жаловаться на голод? — упрекнул вождь своего товарища.
— Никто этого не слышит, кроме тебя, а ты также голоден. Я не боюсь ни краснокожего, ни белого врага, ни дикого буйвола, ни медведя, но голод — это враг, который поселился в теле, с ним невозможно бороться, против него не помогут ни хитрость, ни отвага, он может лишить жизни самого большого смельчака, и невозможно ему в этом помешать. Поэтому мне ничуть не стыдно ни говорить о нём, ни жаловаться на него.
— Ты прав, — согласился вождь. — Голод живёт в моём теле и гложет мои внутренности. Ты говорил, что не боишься никакого врага. И я ещё до недавних пор побеждал любого противника, но сейчас пришёл враг, который одолел меня, и поэтому мы должны страдать от голода.
— Кто этот враг?
— Он поселился, так же как и голод, внутри меня, это моя злость на Олд Шеттерхенда, которая меня и победила.
— Уф, уф! — согласился Кита Хомаша. Он не произнёс больше ни слова, но в его тоне выражалось всё, что он хотел сказать.
— Да, это злость была тем врагом, который меня победил, — продолжал вождь. Только голод смог вынудить его переступить через собственную гордость и признать это. — Если бы я не оскорблял Олд Шеттерхенда, если бы молчал и ждал, то этот бледнолицый оставил бы нам лошадей и оружие, мы могли бы укрыться поблизости от Фирвуд-Кемпа и дождаться врагов, тогда бы они уже были в наших руках!
— Ты сказал правду. А теперь мы сидим здесь и голодаем. Мы отправились с тобой, чтобы добыть мяса, но ничего не добыли, никого не подстрелили, нашли только дыню, которую и съели. Если и другим повезло так же с силками, то вскоре мы просто умрём с голода. Сколько у тебя осталось ещё пороха?
— Самое большое на десять зарядов.
— Так пускай же Ик Сенанда прибудет ещё сегодня, иначе мы умрём из-за врага, который живёт в нашем теле… Уф! — Последнее слово он произнёс шёпотом.
— Что такое? — спросил Токви Кава.
— Посмотри туда, — радостно ответил Кита Хомаша и показал в сторону ручья.
Вождь взглянул в указанном направлении, и лицо у него повеселело.
— Бизоны, — прошептал он.
— Да, шесть штук! Один бык, три коровы и двое телят.
— У нас будет мясо! — Сказав это, вождь схватил ружьё, но руки у него то ли от слабости, то ли от волнения задрожали.:
— Ты дрожишь! — предостерёг его второй краснокожий. — Если ты промахнёшься, то мы останемся без мяса!
— Молчи! Это от голода. Я наверняка попаду!
— Бизоны идут к воде, они подойдут сюда, ничего не учуяв, поскольку ветер дует с их стороны.
— Да, ветер с их стороны, поэтому мы можем остаться здесь, нужно лишь укрыться в зарослях.
Оба затаились и с лихорадочным волнением наблюдали за животными, которые быстро
